Ростислав Дижур. «Скрижаль». Книга 6. Бенджамин Франклин и его начинания до перемен в законодательной власти Пенсильвании в середине XVIII века

_____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Бенджамин Франклин и его начинания до перемен в законодательной власти Пенсильвании в середине XVIII века.

В 1723 году, в возрасте семнадцати лет, Бенджамин Франклин оказался в Пенсильвании, в Филадельфии, где стал работать подмастерьем в типографии. За время последующих трёх десятилетий он проявил себя как талантливый и успешный печатник, эссеист, организатор, общественный деятель, учёный, экспериментатор, изобретатель. Франклин был инициатором многих начинаний, осуществлённых им в целях просвещения своих современников и создания для них, а также для будущих поколений землян более комфортных и безопасных условий жизни. Он всегда стремился к тому, чтобы своё время и способности использовать с максимальной отдачей во благо людям.

Генеральная ассамблея Пенсильвании не раз принимала постановления в интересах жителей колонии под влиянием инициатив и убедительных аргументов Бенджамина Франклина, а в 1751 году он сам стал членом Ассамблеи. И до депутатства, и уже в качестве одного из законодателей он способствовал, в частности, тому, что пенсильванцы в военное время из-за непротивленчества квакеров не оказались беззащитными.

192

*

Ханна Пенн, вдова Уильяма Пенна, умерла в Англии в декабре 1726 года. Её тело было предано земле в Джордансе, в той же могиле около дома собраний квакеров, где покоились останки её мужа. Согласно завещанию Ханны Пенн, владельцами Пенсильвании и Делавэра стали её и Уильяма сыновья: Джон, Томас и Ричард, причём половину прав на собственность она завещала старшему сыну, Джону, а Томасу и Ричарду — по одной четвёртой части.

193

*

Укрепление в Пенсильвании тех порядков, которые установил Уильям Пенн, — честное исполнение мирных договоров с индейцами, следование принципам свободы совести и независимая работа органов самоуправления, — стали приносить весомые плоды. Дешёвая и плодородная земля, небольшие налоги, широкие возможности для предпринимательства, прочный мир с индейцами способствовали притоку новых эмигрантов из Европы. Благосостояние жителей колонии продолжало расти.

Небольшой рассказ англичанина Ричарда Таунсенда, который приплыл в Пенсильванию со своей семьёй в 1682 году, свидетельствует о том, что колония меньше чем за полвека превратилась из малообитаемого, бедного края в многонаселённый и процветающий. Повествование Таунсенда датировано 1727 годом. «И страна, и торговля по сей день чудесным образом увеличиваются, так что Господь своей доброй рукой провидения сделал её из пустыни плодородной землёй...» — писал он.

Обширные сведения о состоянии деловой и общественной жизни во всех американских колониях Великобритании в то время Скрижаль нашёл в книге англичанина Файрера Холла, изданной в Лондоне в 1731 году. Книга называлась «Важность британских плантаций в Америке для этого королевства: состояние их торговли и методы её улучшения». Автор в предисловии уведомил читателей, что он прожил в Америке много лет и торговал там в большинстве регионов. Он сообщил также, что использовал все возможности для получения наиболее полного объёма данных о торговле американских колоний с целью представить всю собранную информацию правдиво, с пользой для страны. В поисках каких-то других сведений о жизни автора этой книги Скрижаль узнал лишь то, что Файрер Холл в 1732 году был принят в члены Лондонского королевского общества.

Сказанное Холлом о предметах экспорта Южной и Северной Каролины, Вирджинии и Мэриленда — о том, что эти колонии экспортируют главным образом табак, — а также всё изложенное им о товарообороте Нью-Йорка, Нью-Джерси и провинций Новой Англии тускнело по сравнению с тем, что он сообщил о Пенсильвании. В большом перечне экспортной продукции этой колонии он назвал самые разнообразные товары, начиная от пшеницы, говядины, свинины и сыра до кораблей, которые тут строят на продажу. Файрер Холл сообщил и то, что количество белых жителей в Пенсильвании больше, чем в Южной и Северной Каролине, Вирджинии и Мэриленде вместе взятых, причём это число увеличивается в гораздо в большей степени, чем население любой другой британской колонии, а в Филадельфии проживает больше людей, чем в городе Нью-Йорке.

Файрер Холл не ограничился описаниями и цифрами, которые отражали положение дел в торговле колоний; он рассказал и о том, чем вызвано лидерство Пенсильвании в производстве различных товаров и почему иммигранты стремятся поселиться именно здесь. Первой из причин он назвал мирное соседство, дружбу между индейцами и жителями этой провинции. Холл пишет, что только в Пенсильвании к индейцам относятся гуманно и справедливо. «...Никакая другая колония или провинция не принимает свидетельств индейца против белого человека, и жалоба индейца никаким образом не может затронуть любого белого человека...» — продолжил он, после чего указал на второе обстоятельство:

Другой причиной увеличения численности населения и улучшений в стране являются благотворные законы этой провинции, согласно которым все люди без различия защищены от ущерба и преследований из-за каких-либо своих религиозных убеждений; ведь от основания правительства здесь никогда не было случая такого использования ни духовной власти, ни требований администрации. Здесь существует всеобщая терпимость ко всем религиям; здесь никто не несёт ответственности перед людьми за то, что касается Божества, и за то, о чём только Божество может судить; здесь нет законов, объявляющих один вид религии более священным, чем другой; здесь людей уважают соразмерно их характерам, в соответствии с тем, являются ли они нравственными и добродетельными или же аморальными и порочными...

В беглом знакомстве с дальнейшей историей Пенсильвании Скрижаль увидел, сколь весомая роль в начинаниях и достижениях этой колонии принадлежит Бенджамину Франклину. Наряду с более пристальным изучением событий, происшедших здесь в последующие годы, он хотел уяснить, чем и как жил этот феноменально талантливый, разносторонне одарённый человек.

194

*

Бенджамин Франклин родился в 1706 году в Бостоне в многодетной семье пуритан, точнее пресвитериан. Его отец, Джозайя Франклин, эмигрировал из Англии в 1682 году, а мать, Абия Фолгер, была уроженкой Массачусетса. Родители отдали восьмилетнего Бенджамина в латинскую школу с намерением сделать из него служителя церкви, но отец, ремесленник, не смог платить за обучение сына — пятнадцатого ребёнка в семье. И год спустя, отказавшись от мысли увидеть Бенджамина священником, Джозайя Франклин отдал его в школу, где учили письму и арифметике. Это образование было столь же коротким. «Когда мне исполнилось десять лет, отец забрал меня домой, чтобы я помогал ему в мастерской; отец занимался тогда изготовлением сальных свечей и варкой мыла...» — вспоминал Франклин в автобиографии. Наставления отца, мудрого, совестливого и при этом практичного человека, сыграли, видимо, очень важную роль в жизни Бенджамина Франклина. Джозайя учил своих детей поступать по справедливости, руководствоваться разумом и быть честными людьми, — он объяснял детям, что никакой обман не приведёт к добру.

Помогая отцу, Бенджамин испытывал неприязнь к ремеслу, которым занимался. Мальчика влекло море; он стремился к знаниям. «Я с детства страстно любил читать, и все те небольшие деньги, которые попадали мне в руки, шли на покупку книг», — поведал он в этой исповеди. Один из его старших братьев, Джеймс, открыл в Бостоне типографию, и Бенджамин, которому было тогда двенадцать лет, пошёл к брату работать подмастерьем. Он продолжал много читать и прочёл, в частности, «Очерк о человеческом понимании» Джона Локка, сочинения Эшли Купера и Энтони Коллинза. К пятнадцати годам Бенджамин уже скептически относился к внушённым ему религиозным догмам и сомневался в истинности Откровения. В автобиографии он сообщил о том, каким образом изменились его взгляды:

В мои руки попало несколько книг, направленных против деизма; в них, как говорили, излагалась суть проповедей, прочитанных на лекциях Бойля. Получилось так, что они произвели на меня впечатление, совершенно противоположное тому, на которое были рассчитаны: аргументы деистов, процитированные для того, чтобы опровергнуть их, показались мне намного сильнее, чем опровержения; короче говоря, я вскоре стал убеждённым деистом.

Джеймс Франклин, брат Бенджамина, издавал в Бостоне газету. Однажды он опубликовал в ней статью анонимного автора. Автором публикации оказался Бенджамин, и Джеймс узнал об этом. С тех пор Джеймс стал унижать младшего брата и даже бить его. Бенджамин хотел перейти на работу к другому печатнику, но Джеймс сделал всё, чтобы это не произошло.

Бенджамин решил уехать в Нью-Йорк, где была типография. Чтобы добыть хоть немного денег на дорогу, он продал часть своих книг, и ничего не говоря ни брату, ни родителям, сел на борт отплывавшего корабля. В типографии Нью-Йорка вакансий не оказалось, но здешний печатник посоветовал парню отправиться в Филадельфию, к его сыну, который владел типографией. И Франклин последовал этому совету.

195

*

В то время как Ханна Пенн, собственница Пенсильвании и Делавэра, жила в Англии, обязанности губернатора колонии, начиная с 1717 года, исполнял Уильям Кейт. Губернатор умел ладить со всеми людьми. Он добивался популярности у колонистов не только принятием взвешенных административных решений, но и щедрой раздачей обещаний, которые не выполнял. Одним из обманутых его посулами оказался Бенджамин Франклин — в то время семнадцатилетний молодой человек.

196

*

В Филадельфии тогда работали два печатника. Франклин стал выполнять их задания. В автобиографии он заметил, что один из них был безграмотным, а другой, в некоторой степени образованный человек, не знал даже азов полиграфии.

Из последующего рассказа Франклина следует, что губернатор Уильям Кейт искал хорошего типографа. И когда он случайно узнал, что в Филадельфии появился молодой, не по годам развитый человек, который освоил печатное дело, он пригласил Франклина в таверну, чтобы продегустировать хорошее вино, и там за разговором предложил ему открыть собственную типографию. Пообещав поддержку и обеспечение заказами от правительства, губернатор посоветовал Франклину отправиться в Бостон, к отцу, и попросить о материальной помощи для открытия в Филадельфии собственного дела. Франклин привёз в Бостон сопроводительное письмо от Уильяма Кейта с пояснением и одобрением проекта, но отец после раздумий отказал сыну в содействии.

Когда губернатор узнал об этом, он пообещал Франклину, что сам оплатит заказ нужного оборудования в Англии и пересылку его в колонию. «Вы вернёте мне деньги, когда сможете», — добавил Кейт. «Я представил ему список всего необходимого для маленькой типографии, что по моим подсчётам стоило около ста фунтов стерлингов», — продолжает Франклин. Губернатор, взглянув на список, предложил своему будущему печатнику самомý отправиться в Англию и выбрать всё, что нужно. Франклин согласился.

Перед отплытием в Англию он несколько раз пытался встретиться с Уильямом Кейтом или хотя бы получить обещанные рекомендательные письма и аккредитив для покупки печатного станка, шрифта и бумаги. Однако секретарь Кейта, ссылаясь на занятость губернатора, отказывал ему в приёме и просил зайти за письмами в другой раз. Уже перед самым отъездом Франклина секретарь, опять не пустив его к начальнику, сказал, что письма будут присланы прямо на корабль и что губернатор искренне желает ему счастливого пути и скорейшего возвращения.

197

*

Франклин прибыл в Лондон в конце декабря 1724 года. О том, что губернатор обманул его и что сведущие люди не верили обещаниям Уильяма Кейта, ему стало известно только в Англии. Не зная, как быть, Франклин отыскал квакера, купца, с которым подружился на корабле за время плавания, и квакер посоветовал ему устроиться на работу по специальности, усовершенствовать свои профессиональные навыки, чтобы вернуться в Америку мастером своего дела.

Франклин так и поступил. Он работал сначала в одной известной типографии Лондона, затем в другой. За полтора года, проведённых в Англии, он не накопил денег, но познакомился с интересными людьми и много читал. Он опубликовал в Лондоне «Трактат о свободе и необходимости, удовольствии и страдании» — A Dissertation on Liberty and Necessity, Pleasure and Pain, в котором изложил мысли о своём ви́дении Бога и человека, добра и зла. Разыскивая этот текст, Скрижаль терялся в догадках, какого интеллектуального уровня достиг к тому времени автор — девятнадцатилетний парень с двумя классами образования.

Великих откровений в трактате Франклина Скрижаль не нашёл, но он был поражён тем, как достойно, смело и в то же время лаконично, строго этот не по годам развитый молодой человек высказал всё, что хотел. Страдание, неудовольствие является причиной всех действий, всех желаний и страстей живых существ; оно служит необходимой составляющей в строении вселенной, утверждал Франклин. Не считаясь с религиозными догматами, он в этой небольшой работе заявил, что каждое создание имеет одинаковую ценность для Бога и что бестелесность души не доказывает её бессмертие. Возможно, душа и не исчезает, но сознание человека со смертью тела разрушается, индивидуальность утрачивается; если душа и возвращается в мир, соединяясь с другим телом, то появляется другая личность.

Тот же знакомый квакер, которого Франклин в автобиографии называет мистер Денхэм, собирался вернуться в Филадельфию с большим количеством товаров, чтобы открыть там свой магазин, и он предложил Франклину работать у него клерком: вести его учётные книги и корреспонденцию, а впоследствии — сопровождать его грузы на острова Карибского моря. Франклин, уставший от Лондона, с радостью принял это предложение, и в июле 1726 года они отплыли из Англии.

198

*

Во время плавания на корабле Франклин составил план действий для самосовершенствования. Он хотел жить не допуская ошибок, к которым человека обычно подталкивают естественные склонности, обычаи или окружающие люди. В результате раздумий он понял, что одного намерения всегда следовать добру и избегать зла — к чему он стремился — недостаточно для предотвращения неправильных поступков; чтобы добиться устойчивого, неизменного нравственного образа мыслей и действий, нужно искоренить в себе вредные привычки, а хорошие приобрести и закрепить, уяснил он. Свод намеченных им целей Франклин назвал в автобиографии планом достижения морального совершенства. Он привёл перечень тех тринадцати добродетелей, которые считал необходимыми или желательными, сопроводив каждое коротким наставлением:

1. Сдержанность. — Не ешь до пресыщения, не пей до опьянения.

2. Молчание. — Говори только то, что может принести пользу другим или себе; избегай пустых разговоров.

3. Порядок. — Держи все твои вещи на их местах; пусть для каждого занятия будет своё время.

4. Решительность. — Имей решимость выполнять то, что ты должен сделать; непременно выполняй то, что решил.

5. Бережливость. — Трать деньги только на то, что приносит благо другим или тебе, то есть ничего не расточай.

6. Трудолюбие. — Не теряй времени; будь всегда занятым чем-то полезным; отказывайся от всех ненужных действий.

7. Искренность. — Не прибегай к вредящему обману; думай честно и справедливо; если говоришь, говори таким же образом.

8. Справедливость. — Не вреди никому нанесением ущерба или пренебрегая помощью, которая является твоим долгом.

9. Умеренность. — Избегай крайностей; воздерживайся от возмущений за нанесённые обиды, насколько они, как ты думаешь, того заслуживают.

10. Чистота. — Не допускай нечистоты в теле, в одежде и в жилище.

11. Спокойствие. — Не волнуйся по пустякам или по поводу несчастных случаев, частых и неизбежных.

12. Целомудрие. — Сексуальное влечение используй редко, для здоровья или деторождения; никогда для глупостей, потворства слабостям или нанесения вреда спокойствию и репутации, твоим или другого человека.

13. Смирение. — Подражай Иисусу и Сократу.

Поясняя далее, каким образом он культивировал в себе эти качества, Франклин сослался на Золотые стихи Пифагора, где сказано о необходимости ежедневного самоконтроля. Эти стихи приписывают Пифагору, хотя на самом деле их авторство осталось неизвестным. Скрижаль перечитал их и увидел, что поэт, древний грек, побуждал смертных обрести именно те достоинства и добродетели, большинство из которых Франклин перечислил в своём плане достижения морального совершенства. Тому, кто исполнит эти наставления, автор стихов пообещал самую достойную участь:

40–42 ...Не засыпай, пока не рассмотришь, не вникнешь

В суть совершённого и в несовершённое зá день:

«Что я сделал не так? Что правильно сделал? Чего не исполнил?». [...]

65–66 Если сумеешь освоить всё то, к чему призываю,

Душу свою исцелишь от страданий и станешь свободным. [...]

70–71 Так что когда насовсем отстранишься от бренного тела,

Станешь в бескрайнем эфире богом, не знающим смерти.

План Франклина состоял в том, чтобы поочерёдно, с определённой периодичностью — в течение недели, концентрировать своё внимание на обретении и развитии в себе одного из этих тринадцати положительных качеств. Он сделал маленькую книжечку и на каждой из тринадцати страниц начертил таблицу из семи столбцов, обозначив их первыми буквами дней недели, и тринадцати строк, обозначив их первыми буквами добродетелей. В течение первой недели Франклин решил в наибольшей степени стремиться не нарушать первое из этих тринадцати требований, не забывая и про остальные; в течение второй недели — сосредоточить главное внимание на развитии второй добродетели, и так далее. А нарушение любого из тринадцати пунктов плана он в соответствующей клетке таблицы должен был отмечать точкой или несколькими точками — по количеству отступлений от правила за этот день. В течение одного года получалось четыре таких больших, тринадцатинедельных, цикла работы над собой.

199

*

Хотя Франклину было всего девятнадцать лет, он решил следовать этому плану на протяжении всей жизни. И по его же свидетельству он действительно отслеживал результаты своих усилий до самой старости. «Я был удивлён, обнаружив, что у меня гораздо больше недостатков, чем я предполагал, но я имел удовольствие видеть их уменьшение», — сообщил Франклин в автобиографии. После завершения цикла в тринадцать недель он стирал в записной книжке все точки, которые отражали его погрешности, и продолжал самосовершенствование с чистого листа. Когда страницы после многочисленных стираний пометок стали полны дыр, он заменил бумажную книжечку на сделанную из слоновой кости. Он всегда носил её с собой.

Франклин стремился к тому, чтобы все клетки его таблиц оказались однажды абсолютно пустыми. Хотя этого не случилось, он многого достиг. В работе над собой ему помогал составленный им распорядок дня, в котором время суток и занятия были расписаны начиная от пяти часов утра до десяти вечера. Согласно этому распорядку, Франклин утром решал, чем будет заниматься в течение дня и какие хорошие дела сделает, а вечером должен был проанализировать свои поступки и ответить себе не вопрос, что хорошего он сделал за день. Самые большие трудности, по его словам, он испытывал в выполнении третьего пункта составленного им плана, но не в распределении своего времени, а в той части правила, которое требовало соблюдать порядок в своих вещах и бумагах. Сказав, что он остался далёк от совершенства, Франклин поведал и о плодотворности своих усилий: «Моим потомкам, пожалуй, следует сообщить, что именно этому маленькому изобретению, с благословения Бога, их предок обязан постоянным счастьем своей жизни вплоть до своих 79 лет, когда он пишет об этом».

200

*

Два с половиной месяца спустя после отплытия из Англии, в октябре 1726 года, Франклин и его старший друг Денхэм высадились в Филадельфии. К тому времени в колонии произошли некоторые изменения. «Кейт больше не был губернатором, его сменил майор Гордон, — вспоминал Франклин. — Я встретил его, когда он гулял по улицам, как простой гражданин. Увидев меня, он, как мне показалось, немного смутился, но прошёл мимо, не сказав ни слова».

Денхэм открыл в Филадельфии свой магазин. Франклин помогал ему и быстро стал специалистом в торговле. Они ещё больше привязались друг к другу, но не прошло и полгода после их возвращения из Англии, как сначала тяжело заболел Франклин, а затем заболел и скончался Денхэм.

Поискав и не найдя работу в торговле в качестве клерка, Франклин принял предложение печатника, у которого работал прежде, но хозяин вскоре стал придираться к нему и однажды оскорбил его при людях. Франклин ушёл от него и принял предложение одного из подмастерьев этой типографии — Хью Мередита, которого в автобиографии охарактеризовал как честного, здравомыслящего человека, читающего книги, но пристрастного к спиртному. «Я понимаю, что я не специалист, — сказал ему Мередит. — Но если хочешь, давай соединим твоё мастерство с моим капиталом и будем делить прибыли поровну». Франклин согласился. Отец Мередита одобрил это начинание. Надеясь, что собственное дело отвадит сына от выпивки, он уплатил половину денег на заказ в Англии оборудования для печати, а недостающую сумму, сто фунтов стерлингов, компаньонам пришлось взять в кредит. До поры, до открытия общего дела, они договорились держать свой замысел в тайне.

Тем временем хозяин типографии, от которого Франклин ушёл, получил заказ на печатание бумажных денег для колонии Нью-Джерси. Выполнение этой работы требовало изготовления клише и гарнитур, и он послал Франклину очень вежливое письмо с просьбой о помощи. После уговоров Мередита Франклин вернулся в типографию. Он изобрёл пресс с медной пластиной, первый в Америке, вырезал несколько орнаментов и контрольных знаков для банкнот, после чего вместе с хозяином типографии отправился в Нью-Джерси — в Берлингтон. Здесь Франклин успешно выполнил печать денег. За три проведённых в Берлингтоне месяца он познакомился и подружился со многими достойными, интересными людьми.

201

*

В том же 1728 году Франклин составил для себя небольшую молитву, озаглавив её «Символы веры и законы религии» — Articles of Belief and Acts of Religion. В ней он дал волю своему трезвому религиозному чувству, которое никак не вписывалось в рамки христианской догматики. Сохранилась только первая часть этой молитвы, где после слов восхищения, обращённых к Богу как мудрому, доброму и могущественному другу, Франклин просит, в частности, о том, чтобы остаться верным своей стране и её правителю, чтобы заботиться о её благе, подчиняться её законам и питать отвращение к изменам и тирании. Его просьбы к Богу звучат как самовнушения. Он просит помочь ему воздерживаться от клеветы и недовольства, избегать обмана, зависти, мошенничества, лести, ненависти, гнева, злобы, неблагодарности, жадности, честолюбия, невоздержанности, роскоши и похоти; он просит помощи в стремлении быть искренним в дружбе, беспристрастным в суждениях, справедливым во всех своих делах, умеренным в удовольствиях, щедрым к друзьям и к бедным людям, пунктуальным в выполнении своих обещаний, гостеприимным к незнакомцам, исполненным человечности и доброжелательности, с тем чтобы стать поистине добродетельным и великодушным. Сохранившаяся часть этой молитвы заканчивается благодарностью Богу за мир и свободу, за пищу и одежду, за воздух и свет, за огонь и воду, за знания, литературу, за все виды искусства, за друзей, за их благополучие и за немногочисленность врагов.

202

*

Годом раньше, в 1727 году, Франклин основал неформальное общество, которое объединило его знакомых — пытливых, читающих людей, чтобы каждый мог стремиться к самосовершенствованию не только личными, но и соединёнными усилиями. В автобиографии он рассказал, как проходили заседания в этом клубе:

...Мы собирались вечерами по пятницам. Составленные мною правила требовали, чтобы каждый член общества в порядке очерёдности выдвигал на обсуждение один или несколько вопросов по какому-либо аспекту морали, политики или натуральной философии и раз в три месяца представил и прочёл написанное им эссе на любую тему, по собственному выбору. Наши дискуссии должны были происходить под руководством председателя и вестись в духе искреннего стремления к истине, без рвения к спору или желания победы; и чтобы предупредить горячность, все выражения категоричности во мнениях или прямого противоречия стали через некоторое время недопустимыми и наказывались небольшими денежными штрафами.

Создание клуба интеллектуалов, объединение творческих людей, стало первым из многочисленных начинаний, предпринятых Франклином в общественной жизни сначала Пенсильвании и Делавэра, а затем и всех колоний. Этот клуб существовал на протяжении около сорока лет. Франклин назвал его лучшей школой философии, морали и политики в провинции того времени.

203

*

Вскоре после возвращения Франклина из Нью-Джерси в Филадельфию он и его компаньон Мередит получили заказанное в Лондоне оборудование. Они арендовали дом для типографии, докупили всё необходимое и стали выполнять печатные работы. Одной из их первых публикаций было эссе Франклина «Природа и необходимость бумажных денег», изданное анонимно.

Появлению этой небольшой брошюры предшествовало то, что Генеральная ассамблея Пенсильвании в феврале 1729 года направила губернатору законопроект о новой эмиссии кредитных векселей. Первое небольшое количество ценных бумаг здесь было выпущено в 1723 году. По мере погашения этих долговых обязательств, в обороте оставалось их всё меньше, и колония ощутила нехватку денег. Губернатор поддерживал инициативу Ассамблеи в целом, но не соглашался на предложенную депутатами процентную ставку по векселям. А состоятельные жители из-за опасений инфляции выступали против дополнительной эмиссии.

Франклин считал, что бумажные деньги, выпущенные в 1723 году, способствовали развитию торговли, росту иммиграции и занятости населения и что выпуск новых банкнот также принесёт большую пользу колонии. Он вынес обсуждение этого вопроса на очередное заседание своего клуба. Многое почерпнув из состоявшихся дебатов и видимо познакомившись с выкладками известных экономистов, Франклин укрепился в своём мнении. В эссе «Природа и необходимость бумажных денег», он доходчиво разъяснил, что ввод в оборот правильно рассчитанного количества банкнот необходим для оживления производства и торговли в колонии, а также для снижения учётной ставки, что повлечёт за собой увеличение спроса на покупку земли, строительство новых домов, и значит обеспечит работой людей разных профессий.

Очевидно распространение брошюры Франклина поспособствовало тому, что законопроект о новой эмиссии денег в Пенсильвании был утверждён. Выпуск первой партии купюр Ассамблея поручила первому печатнику Филадельфии — человеку, к которому Франклин когда-то приехал из Нью-Йорка в надежде получить работу.

204

*

В октябре 1729 года Франклин и Мередит за бесценок купили «Пенсильванскую газету» — The Pennsylvania Gazette. Число её подписчиков тогда составляло только 90 человек, но у новых владельцев её тираж постоянно возрастал, и во многом благодаря тому, что Франклин сам занимался написанием статей. Практически он всё делал один. Мередит не только мало что умел, но и редко появлялся в типографии трезвым.

Качественное исполнение печатных работ, большое трудолюбие Франклина и его личные связи способствовали тому, что он стал получать заказы от Генеральной ассамблеи Пенсильвании. Некоторые работы типография выполняла благодаря стараниям членов его клуба. Тем не менее денег на возврат ссуды у него и Мередита не было, а кредитор требовал от них уплаты долга. Два друга Франклина предложили ему свою помощь при условии, что он разорвёт отношения с Мередитом, которого часто видели пьяным на улицах.

Между компаньонами состоялся разговор. Мередит признался, что печатное дело ему не по душе, что он хочет уехать в Северную Каролину, где земля стоит дёшево, и там заняться фермерством. «Если ты возьмёшь на себя долги компании, — предложил он Франклину, — вернёшь моему отцу сто фунтов, которые он внёс, заплатишь мои небольшие личные долги, дашь мне тридцать фунтов и новое седло, то я откажусь от партнёрства и оставлю всё в твоих руках». Франклин согласился. Он принял помощь от своих друзей, выполнил условия Мередита и стал единоличным владельцем типографии. А вскоре Генеральная ассамблея постановила выпустить дополнительную партию бумажных денег и поручила это дело именно Бенджамину Франклину. С тех пор в течение многих лет Франклин, помимо выполнения разного рода частных и правительственных, малых и больших типографских работ, печатал деньги для Пенсильвании, Делавэра и Нью-Джерси.

205

*

С сентября 1730 года Франклин жил гражданским браком с Деборой Рид. Они познакомились семью годами раньше.

Когда Франклин только приехал в Филадельфию, он снимал комнату в доме родителей Деборы, квакеров. Молодые люди испытывали чувства друг к другу. К тому времени, когда губернатор Уильям Кейт пообещал Франклину заказать для него типографское оборудования в Англии, отец Деборы уже умер, а мать не спешила выдавать её за восемнадцатилетнего парня — человека без гроша в кармане и без собственного дела. И всё же помолвка состоялась. Однако Франклин за время, проведённое в Англии, отправил Деборе только одно письмо, в котором сообщил, что в ближайшее время в Филадельфию не вернётся. Дебора поддалась на уговоры матери и вышла замуж за другого, но у супруга, как вскоре выяснилось, была в Англии жена, и к тому же он имел большие долги. Дебора отказалась жить с ним, и он, истратив полученное приданое, пропал.

Поскольку у Деборы не было доказательств её вдовства, она не могла выйти замуж. Тем не менее, после того как Франклин и Дебора возобновили отношения и решили связать свои судьбы, они провели брачную церемонию для друзей и объявили, что будут жить как муж и жена. К этому времени у Франклина был полугодовалый сын, Уильям. Имя матери мальчика Франклин держал в тайне. Дебора, ставшая матерью Уильяму, родила от Франклина двоих детей — сына, который умер от оспы в возрасте четырёх лет, и дочь, Сару Франклин. Сара вышла замуж, родила восьмерых детей и была активной участницей начинаний Женской ассоциации Филадельфии во время войны Соединённых Штатов за независимость.

Франклин в автобиографии признался, что разрыв отношений с Деборой Рид после их помолвки был его огромной ошибкой, которую он исправил бы, если б ему пришлось начать жизнь сначала. Дебора стала ему хорошей и верной супругой; она во многом помогала Франклину в его делах. «...Мы вместе преуспевали и всегда старались сделать друг друга счастливыми, — вспоминал он. — Так я, насколько смог, исправил эту большую ошибку».

206

*

Инициативы и труды Франклина при его разносторонних талантах сыграли существенную роль в истории колониальной Америки, и в провозглашении независимости Соединённых Штатов, и в изобретательстве. Но даже если бы его предприимчивость ограничилась только осуществлёнными им социальными и просветительскими проектами, о Франклине и тогда сохранилась бы добрая, благодарная память потомков, как помнит человечество о выдающихся людях.

207

*

В возрасте двадцати пяти лет, в 1731 году, Франклин основал в Филадельфии первую публичную библиотеку. В автобиографии он рассказал, что во всех колониях к югу от Бостона в то время не было ни одного книжного магазина; все любители чтения заказывали книги в Англии. И однажды Франклин предложил, чтобы члены его дискуссионного клуба принесли все свои книги в ту комнату, которую они специально снимали для проведения встреч; тогда, рассудил он, вся справочная литература во время собраний будет под руками и каждый член клуба сможет брать любую из этих книг на дом. «Увидев преимущества этой маленькой коллекции, я предложил расширить такую выгоду от собрания книг, открыв публичную библиотеку по подписке», — вспоминал Франклин. Он составил проект плана открытия и работы такой библиотеки, а грамотный юрист помог ему оформить этот план в виде соглашения, по которому каждый подписчик должен был внести определённую сумму денег для первоначальной закупки книг, а также платить годовой взнос для увеличения библиотечного фонда. По мере того как читающие жители Филадельфии осознавали преимущества членства в библиотеке, число её подписчиков постоянно увеличивалось. За неимением публичных развлечений люди, как сообщил Франклин, читали книги и становились более просвещёнными, более развитыми. Когда сведения об этом начинании распространились, такие библиотеки стали появляться в других городах и в других колониях. Благодаря частным пожертвованиям их число возрастало.

208

*

В 1736 году Франклин был избран секретарём Генеральной ассамблеи Пенсильвании. В том же году он организовал в Филадельфии первую добровольную команду пожарников. Раз в месяц Франклин и те неравнодушные люди, которые откликнулись на его публикацию, собирались по вечерам. Они обсуждали возможные способы тушения пожара, обменивались идеями о том, как добиться эффективности в своих действиях, и договаривались о содержании в исправности средств тушения огня. Число таких команд стало быстро расти. Когда в городе возникал пожар, его с тех пор, по словам Франклина, чаще всего удавалось потушить прежде, чем огонь охватывал половину горевшего дома; пламя обычно не успевало перекинуться на соседние дома.

Ещё до того, как Франклин взялся за организацию пожарной команды, он на очередном заседании своего дискуссионного клуба прочёл свою статью о плачевном состоянии дел по охране Филадельфии. Ночами город по очереди охраняли констебли разных районов. Каждый из них брал себе в помощь нескольких домовладельцев. Жители, которые не хотели участвовать в этой патрульной службе, платили констеблям отступные — для вербовки других людей. Но констебли присваивали деньги себе, а к дежурствам привлекали проходимцев, которым оплачивали выпивку, и эта братия вместо патрулирования города бóльшую часть ночи пьянствовала. Рассказав об этом в своей статье, Франклин заострил внимание друзей на несправедливости взимания одинаковых платежей со всех домовладельцев, независимо от их состояния и уровня дохода. Он высказался о том, что для охраны города должны быть наняты подготовленные, вменяемые люди и что эту работу нужно сделать постоянной, а налог на домовладельцев — пропорциональным их собственности.

К тому времени некоторые из членов дискуссионного клуба Франклина уже возглавляли свои, такого же рода, неформальные организации; Франклин предложил это сделать каждому из участников проводимых им собраний, однако не всем удалось учредить свои клубы. Целью расширения такой интеллектуальной сети он в автобиографии назвал осуществление главной задачи своего клуба: благотворно влиять на общественное мнение. Предложение Франклина о наведении порядка в патрульной службе Филадельфии и связанном с ней налогообложении домовладельцев было обсуждено в других дискуссионных клубах, — причём как тема, независимо поднятая в каждом из них, — и несколько лет спустя, когда влияние членов клубов возросло, Ассамблея приняла такой закон.

209

*

Практика регулярных встреч интеллектуалов навела Франклина на мысль о необходимости не только организовать публичную библиотеку в Филадельфии. Этот опыт, как понимал Скрижаль, и стремление помочь в духовном росте как можно большему числу людей побудили также Франклина к осуществлению двух других его проектов — к учреждению высшего учебного заведения в Филадельфии и к основанию Американского философского общества.

210

*

В 1743 году Бенджамин Франклин выступил с инициативой учредить в Пенсильвании академию. Из-за начавшейся войны между Великобританией и Испанией ему пришлось оставить задуманное, но после окончания войны он вернулся к этому замыслу. Франклин поделился своими соображениями с друзьями, после чего опубликовал статью под названием «Предложения, касающиеся образования молодежи в Пенсильвании». В ней, в обращении к читателям, он попросил всех, кого заинтересует основание академии и кто может что-либо в связи с этим посоветовать, написать ему и отправить письмо в его типографию.

Начав с того, что хорошее образование молодежи ценилось мудрецами во все века как самая надёжная основа для счастья в личной жизни человека и для благополучия в государстве, Франклин в этой статье предложил, чтобы знающие люди, которые способны и хотят заняться столь важным для общества делом, подали заявку на учреждение академии и получили соответствующую хартию.

Учебные планы тех нескольких высших учебных заведений, которые существовали тогда в американских колониях Великобритании, были рассчитаны на подготовку духовенства. Академия, за учреждение которой ратовал Франклин, должна была давать молодым людям самые разнообразные знания: по математике, астрономии, истории, географии, физике, механике, естествознанию, богословию. Франклин к тому времени самостоятельно изучил французский, итальянский, испанский языки и латынь, что помогало ему во многих его делах. И в ряду предметов, которые он рекомендовал включить в планы занятий студентов, он назвал латынь, греческий и французский языки. В этой статье Франклин указал также на необходимость учить студентов началам нравственности на примерах истории — «...чтобы закрепить в умах молодёжи глубокие впечатления о красоте и пользе всех видов добродетели, общественного духа, стойкости и т. д.». Правильное обучение, заключил Франклин, поможет молодым людям понять, что истинной заслугой человека является его самоотдача, применение своих способностей на службе человечеству, своей стране, друзьям и семье. Франклин указал и на то, что студенты за годы учёбы должны укреплять своё здоровье частыми тренировками в беге, прыжках, борьбе, плавании и другими физическими упражнениями.

Франклин напечатал эту статью и разослал всем влиятельным жителям колонии. Спустя какое-то время он объявил подписку на открытие и содержание академии. Сказав в автобиографии, что собранные взносы составили значительную сумму денег, он продолжил:

Подписчики, желая немедленно провести этот проект в жизнь, избрали из своей среды двадцать четыре попечителя и поручили мистеру Фрэнсису, занимавшему тогда пост генерального прокурора, и мне составить основные правила управления академией, что было выполнено и утверждено. Был снят дом, приглашены преподаватели, и занятия начались, кажется, в том же 1749 году.

Академия в Филадельфии, насколько знал Скрижаль, явилась первым, и не только в Америке, высшим учебным заведением, учреждённым без покровительства государства или религиозной структуры; этот образовательный центр был основан в светских целях. При выборе попечителей академии особое внимание уделялось тому, чтобы ими не стали приверженцы какого-то одного вероисповедания, поэтому в Совет попечителей вошёл один англиканец, один пресвитерианин, один баптист и так далее. Франклин в автобиографии рассказал, что после смерти члена Совета, который представлял моравских братьев, коллегам покойного нужно было заполнить вакансию и что несколько кандидатур они отвергли. «Наконец, — продолжил Франклин, — кто-то назвал меня, заметив, что я просто честный человек и не принадлежу ни к какой секте; и это убедило их избрать меня».

Академия Пенсильвании, которая после Американской революции стала Пенсильванским университетом, открылась сначала как средняя школа, и Франклин был её первым президентом, а хартию колледжа она получила в 1755 году. Франклин до самой смерти продолжал служить интересам Академии Пенсильвании в качестве одного из её попечителей. Однако его планы осуществились только частично. Курс занятий пошёл здесь по более консервативному пути, чем тот, который он наметил. Изложенная им программа обучения представлялась первому ректору академии, англиканскому священнику, слишком радикальной.

211

*

В мае 1743 года Франклин выступил с планом создания Американского философского общества, подобного Лондонскому королевскому обществу. Эта идея не была новой. Известно, что четырьмя годами раньше ботаник Джон Бартрам, который жил в Пенсильвании, высказал такую мысль, но никаких действий в этом направлении он не предпринял. Кадвалледер Колден, врач и естествоиспытатель из Нью-Йорка, ещё раньше Бартрама поделился таким соображением с одним из своих корреспондентов из Бостона. Как бы там ни было, дальше слов дело не шло. Осуществить эту идею мог только энергичный, настойчивый, трудолюбивый человек, умеющий добиваться намеченных целей.

Так же как в случае с учреждением академии, Франклин начал с того, что опубликовал статью, в которой представил свой план. Статья называлась «Предложение о распространении полезных знаний». Прежде всего он пояснил, чем вызвана эта инициатива. Первая, самая тяжёлая работа по заселению новых колоний, которая требовала от эмигрантов полной самоотдачи, уже закончена, заметил он; теперь многие люди располагают свободным временем для пополнения своих знаний и для творчества. Жизнь дарит ищущим натурам возможности для открытий, которые могут принести пользу не только колониям Великобритании, но и всему человечеству. Однако такие пытливые умы разделены большими пространствами и общение между ними затруднено; поэтому их находки и результаты исследований умирают вместе с ними, теряются. Далее Франклин изложил меры, которые необходимо предпринять для исправления существующего положения вещей:

...Предлагается, чтобы это общество, состоящее из виртуозов или изобретательных людей, проживающих в разных колониях, называлось Американским философским обществом и чтобы эти люди поддерживали постоянную переписку.

Поскольку Филадельфия расположена в центре континентальных колоний, имеет хорошее почтовое сообщение со всеми ними и с островами, а также располагает постоянно растущей библиотекой, именно она должна стать центром Общества, продолжал Франклин. Согласно его плану, в Филадельфии, наряду с президентом, казначеем и секретарём, всегда должно быть не менее семи членов Общества: медик, ботаник, математик, химик, механик, географ и философ-естествоиспытатель. Эти члены Общества должны встречаться раз в месяц или чаще, чтобы сообщать друг другу о результатах своих наблюдений или экспериментов, читать корреспонденцию членов Общества, которые проживают за пределами Филадельфии, отвечать на их запросы, раз в квартал рассылать всем тезисы с сообщениями о важных научных новостях, в конце каждого года — печатать и отправлять каждому сборник с таким содержанием, а также поддерживать переписку с Лондонским королевским обществом и Королевским дублинским обществом. Для покрытия всех расходов Франклин предложил, чтобы каждый член учреждаемого общества раз в год отправлял в Филадельфию, казначею, взнос — один серебряный доллар. Обязанности секретаря, в функции которого должно входить получение всех писем с последующим представлением их президенту Общества и всем присутствующим на собраниях, Франклин предложил взять на себя — «до тех пор, пока не будет назначен более способный».

На таких началах Американское философское общество действительно было создано, и первые его собрания состоялись, видимо, в том же 1743 году. Несмотря на огромную занятость Франклина общественными делами, научными экспериментами и зарабатыванием денег, ему хотелось видеть жизнь Общества, и значит свою роль в нём, более активной. В письме Кадвалледеру Колдену, датированном 15 августа 1745 года, где Франклин изложил гипотезу о принципах работы потовых желёз, он посетовал: «Члены нашего Общества здесь — очень ленивые джентльмены».

212

*

Бенджамин Франклин стал одним из ведущих общественных деятелей Пенсильвании после того как здесь, в военное время, прежде всего благодаря его усилиям, было создано ополчение. Огромное воздействие на жителей колонии, которое привело к формированию добровольческого движения, оказал его памфлет «Простая истина» — Plain Truth. Начав читать этот текст, Скрижаль понял, что сначала ему нужно выяснить, как развивались события, которые предшествовали появлению «Простой истины». Его прежде всего интересовало то, каким образом квакеры с их решительными отказами от участия в любого рода насильственных действиях проявили себя, когда Пенсильвания вынуждена была защищаться и воевать. И он проследил за действиями последователей Джорджа Фокса, пенсильванцев, в такие, тяжёлые для колонии, времена.

213

*

После окончания войны королевы Анны в 1713 году — войны между Францией и Англией в Северной Америке — Пенсильвания жила мирной жизнью на протяжении четверти века, поэтому больших конфликтов, связанных с противоречиями между требованиями жизни и принципами Общества друзей не возникало. Законодательная власть здесь по-прежнему принадлежала квакерам: в Генеральной ассамблее на протяжении многих лет, почти до самой революции, они составляли большинство. При этом Уильям Пенн, Ханна Пенн и их правопреемники не назначали квакеров на пост губернатора Пенсильвании. Администратор, находившийся на этой должности, мог получить приказ короля об участии колонии в военных действиях, а выполнение такого требования противоречило убеждениям членов Общества друзей. Среди многих губернаторов колониальной Пенсильвании не было ни одного квакера. Лишь один раз, после смерти губернатора Патрика Гордона в 1736 году, обязанности главы администрации до приезда следующего назначенца исполнял Джеймс Логан — тот самый квакер, который был секретарём и другом Уильяма Пенна. Риска, связанного с тем, что Джеймс Логан может выказать неповиновение приказу из Лондона, не существовало; убеждения этого человека позволяли ему активно защищать интересы Пенсильвании и саму жизнь её обитателей: он признавал необходимость ведения оборонительной войны.

Франклин в автобиографии пересказал интересную историю, которую поведал ему Джеймс Логан. В 1699 году, когда Логан вместе с Уильямом Пенном плыл из Англии в Пенсильванию, их судно стал преследовать боевой корабль. Время тогда было военное, и капитан, готовясь к обороне, сказал Пенну, что не ожидает от него и других квакеров помощи и что все они могут уйти в трюм. Все квакеры, кроме Логана, так и сделали. Капитан увидел, что Логан остался на палубе, и поставил его к пушке. Военный корабль догнал их, но оказался не вражеским. Когда Логан спустился к своим друзьям и сообщил им о ложной тревоге, Уильям Пенн стал упрекать его за то, что он, квакер, собирался сражаться вопреки их принципам, тем более что капитан не требовал от них никакой помощи. Пенн отчитал его в присутствии друзей, и это Логана задело. «Я твой служащий, — ответил он. — Почему же ты не приказал мне спуститься вниз? Ведь ты даже не возразил против того, чтобы я остался и помог сражаться, когда думал, что существует опасность».

214

*

Осенью 1739 года началась война между Великобританией и Испанией. В британских колониях Америки боевые действия до поры не велись, но по морям стали промышлять каперы; так называли команды кораблей, оснащённых оружием, и сами такие корабли, которые принадлежали частным лицам, но выполняли задания одного из воюющих государств: каперы захватывали торговые корабли неприятеля.

Губернатор Пенсильвании Джордж Томас предпринял попытку организовать ополчение. Сначала он убеждал членов Ассамблеи в необходимости организовать защиту колонии; затем, не встретив понимания, он стал оказывать давление на депутатов, но безуспешно: квакеры, составлявшие в Ассамблее большинство, категорически отказывались предпринимать какие-либо меры для ведения военных действий даже в целях самообороны. При этом они не осуждали использование оружия другими колонистами. Квакеры считали, что каждый имеет право поступать по совести, но сами они, следуя букве Нагорной проповеди и наставлениям Джорджа Фокса, принципиально отвергали любое применение силы. И жители Пенсильвании поддерживали такую политику своих представителей в Ассамблее.

Когда губернатор Томас набрал отряд добровольцев, не получив на это финансирования законодателей и даже их согласия, выяснилось, что в солдаты было завербовано много слуг — таких эмигрантов из Европы, которые не имея возможности заплатить судоходной компании за свой переезд в Пенсильванию, продали себя в неволю на срок, определённый в договоре; каждый из них был рад разорвать таким образом свой контракт с хозяином. Членов Ассамблеи возмутило самоуправство губернатора, и согласно принятому ими постановлению, хозяева таких беглых контрактников получили денежную компенсацию за понесённые ими потери.

Конфликт между губернатором Томасом и законодателями усиливался. Губернатор отказывался утверждать постановления Ассамблеи, а законодатели не выполняли его требований и не платили ему жалованье. Оставшись без содержания, Джордж Томас стал сговорчивее. Ассамблея тоже повела примирительную политику и проголосовала за выплату губернатору всей задолженности по его зарплате.

215

*

Тем временем война, которая началась между Великобританией и Испанией в 1739 году в бассейне Карибского моря, перешла в войну европейских стран за австрийское наследство. В 1744 году к Испании в качестве противника Великобритании присоединилась Франция. В британских колониях Америки, где боевые действия продолжались с 1744 по 1748 год, эту войну называли войной короля Джорджа.

Квакеры Пенсильвании оказались перед серьёзным выбором: остаться до конца верными заповедям Нагорной проповеди или же признать необходимость защиты своих семей и всех жителей колонии, и значит изменить своим религиозным убеждениям. События в Пенсильвании показали, что многие квакеры увидели из этой дилеммы третий выход: на словах не изменяя учению Джорджа Фокса, они стали изощрённо лицемерить. Ещё до обострения военных действий на Американском континенте, когда Ассамблея Пенсильвании не могла отказать в предоставлении средств для военных целей, депутаты прикрывали назначение этих выплат фразой «на нужды короля».

Ярким свидетельством такого лукавства квакерского большинства в Ассамблее было решение законодателей, принятое в июле 1745 года. Месяцем раньше сухопутные силы Новой Англии при поддержке британского флота захватили стратегически важную крепость Луисбург — столицу французской провинции Иль-Рояль в Канаде. Хотя французы капитулировали, англичанам, чтобы удерживать крепость, нужна была помощь — воинами, боеприпасами и провизией. Правительство Великобритании ожидало такую помощь от всех своих американских колоний. Губернатор Джордж Томас, заботясь о репутации Пенсильвании, срочно созвал Ассамблею. Он обратился к законодателям с настоятельной просьбой продемонстрировать свою преданность королю и общим интересам — выделить грант. И Ассамблея постановила предоставить сумму в 4000 фунтов стерлингов — «для закупки хлеба, говядины, свинины, муки, пшеницы или другого зерна, или любого из них...», как прозвучало в резолюции. Текст этого решения, которое Франклин опубликовал в приложении к номеру своей «Пенсильванской газеты» от 25 июля 1745 года, законодатели сопроводили обращением к губернатору, где было сказано:

Мы считаем своим незаменимым долгом в каждом случае демонстрировать нашу лояльность и сердечную привязанность к нашему королю и нынешнему правительству...

С этими чувствами мы приняли во внимание приказы короля, выраженные в циркулярных письмах герцога Ньюкасла губернаторам северных колоний... И хотя миролюбивые принципы, которые исповедуют различные члены нынешней Ассамблеи, не позволяют им участвовать в восстании людей или в поставке оружия и боеприпасов, всё же мы всегда считали своим долгом отдавать дань Цезарю и потому в этот раз приняли прилагаемую резолюцию, которая, как мы надеемся, даст публичное и существенное доказательство нашего рвения в служении королю и общему благу наших собратьев-подданных, так же как свидетельство нашей готовности повиноваться его королевским приказам, насколько мы можем в соответствии с нашими религиозными принципами.

Бенджамин Франклин в автобиографии сообщил, что финансирование нужно было губернатору для покупки пороха и что некоторые члены Совета убеждали Джорджа Томаса не принимать этот грант от законодателей, поскольку выделенная ими сумма предназначалась на покупку не того, о чём он просил. Однако губернатор с его семилетним опытом тесной работы с квакерами уже легко угадывал подтекст эзопова языка их постановлений; Томас научился делать своё дело, не обостряя отношений с Ассамблеей. Он получил именно то, о чём просил. «Я возьму эти деньги, ведь я хорошо понимаю, чтó они имеют в виду; “другое зерно” — это порох», — ответил губернатор своим советникам. По словам Франклина, Джордж Томас так и поступил: он купил порох, и депутаты-квакеры не стали возражать.

216

*

Во время войны короля Джорджа губернатор Томас пытался убедить законодателей в необходимости принять меры для обороны Пенсильвании, но его усилия оставались безрезультатными. Мнения жителей относительно защиты колонии разделились. Политику квакеров — политику неприменения силы и непротивленчества — одобряли приверженцы моравской церкви и меннониты. Квакеров поддерживали также немцы — в знак большой благодарности за те либеральные законы, которые охраняли их в Пенсильвании: такой последовательной, действенной демократии они не могли найти ни в одной другой колонии.

В мае 1747 года — именно в то время, когда французские и испанские каперы активизировали свои набеги в заливе Делавэр, — губернатор Томас сообщил Ассамблее о своём намерении уйти в отставку в связи с ухудшением здоровья. Вскоре он отплыл в Англию, и обязанности губернатора, в соответствии с предусмотренным для таких случаев предписанием, временно взял на себя президент Совета — Энтони Палмер.

В протоколах Совета Пенсильвании за тот год Скрижаль прочёл тексты речей, с которыми Энтони Палмер обратился к Ассамблее уже в качестве высшего должностного лица колонии. В своей речи, произнесённой 18 августа, он напомнил законодателям о недавних нападениях на владельцев плантаций и о грабежах, которые французы и испанцы совершили в округе Нью-Касл. Он сообщил о том, какие меры предпринял руководимый им Совет для предотвращения захода вражеских кораблей в залив и реку Делавэр. Однако провинция остаётся незащищённой, сказал Палмер, и для сохранения жизней и имущества колонистов нужно приложить значительно бóльшие усилия. Он заверил законодателей, что его Совет поддержит все меры безопасности, которые они утвердят.

Настоятельная просьба президента Совета к представителям народа осталась безрезультатной. И спустя два месяца, 16 октября, в речи, обращённой к Ассамблее, Энтони Палмер ещё настойчивей заговорил о том, что колония находится в опасности. Он рассказал о новом случае захвата торговых судов вооружёнными кораблями каперов в заливе Делавэр. По всей вероятности весной, предположил он, враги заблокируют торговлю Пенсильвании и нападут на Филадельфию. Законодатели не разделяли опасений Палмера.

217

*

Бенджамин Франклин, возмущённый беспечностью членов Ассамблеи, в очередной раз не только проявил инициативу и разработал план достижения цели, которую продиктовали обстоятельства, но сумел убедить очень многих неравнодушных людей в необходимости объединить усилия, чтобы осуществить задуманное; в этом случае — для защиты Пенсильвании. И Франклин довёл дело до конца. Он взялся за выполнение обязанностей законных властей так, будто спасение страны, оказавшейся в опасности, зависело только от него.

218

*

В ноябре 1747 года Франклин воззвал к здравому смыслу жителей Пенсильвании в памфлете «Простая истина», который он опубликовал в виде брошюры в количестве 2000 экземпляров и разослал во все округа колонии. На титульном листе брошюры, под названием «Простая истина, или Серьёзные соображения о нынешнем состоянии города Филадельфия и провинции Пенсильвания», вместо имени автора было указано: «Торговец из Филадельфии».

Отметив сначала, что англичанам присуща беспечность, Франклин напомнил пословицу: «Когда коня украдут, вы закрываете дверь конюшни». В то время, когда война охватила полмира и когда все другие британские колонии предприняли меры для защиты своих жителей, пенсильванцы ничего не сделали для самообороны и до сих пор беззаботно спят в своих домах, продолжил он; беззащитность Пенсильвании при её богатстве, которое значительно увеличилось в последние годы, служит большим искушением для врага напасть на провинцию. И многолетний мир с индейцами не гарантирует, что французы не смогут переманить некоторые племена на свою сторону, как произошло это в Нью-Йорке, где индейцы скальпируют жителей. Если такое, не дай Бог, случится, предположил Франклин, то война распространится и на пограничные округа Пенсильвании, где приведёт к кровопролитиям, разрушениям и оставит после себя заброшенные плантации. Скрижаль уже знал, что во время войны короля Джорджа индейцы, помня о дружеских чувствах к ним Уильяма Пенна, не нападали на владения его сыновей, но словá Франклина оказались пророческими: спустя восемь лет это произошло.

Проникновенный голос анонимного автора этой брошюры с каждой фразой становился всё решительней и побуждал к действиям, как набат, который с каждым ударом звучит всё сильнее и настойчивее. Франклин нашёл слова, чтобы достучаться до тысяч сердец. Он смог убедить, людей разных национальностей и верований, что они, пенсильванцы, являются единым народом:

Возможно, некоторые жители города, посёлков и плантаций, расположенных у реки, думают: “Война с индейцами на границах нас не коснётся; враг никогда не приблизится к нашим местам обитания; пусть те, кого это волнует, позаботятся о себе сами”. А другие, живущие в поселениях, когда им говорят об опасности, в которой находится город из-за попыток покушения со стороны моря, могут сказать:“Каким образом это касается нас? Враг будет доволен разграблением города и никогда не подумает пойти на наши плантации: пусть город позаботится о себе сам”. Это не просто предположения, потому что я слышал разговоры в такой странной манере. Но разве это чувства истинных пенсильванцев, соотечественников или даже людей, обладающих здравым смыслом или добродетелью? Разве вся провинция не единое целое, объединённое тем, что живёт по одним и тем же законам и пользуется одними и теми же привилегиями? Разве жители города и селений не связаны и по крови, и браком, и дружбой — отношениями, которые одинаково дороги? Разве они не объединены интересами и не являются взаимно полезными и необходимыми друг для друга? Когда ноги ранены, скажет ли голова: “Это не я; не буду утруждать себя поиском облегчения”? Или если голова в опасности, скажут ли руки: “Нас это не касается, и поэтому не окажем помощи”? Нет. Ведь так легко было бы уничтожить тело; но когда для его безопасности все части объединяют свои усилия, оно часто сохраняется. И таким должен быть союз между жителями поселений и города; и таковы их совместные усилия для всеобщей безопасности.

Предвидя возможный тяжёлый исход от бездействия колонистов в военное время, Франклин далее объяснил, почему разорение торговли, вызванное вторжением неприятеля, — даже если не говорить о других неизбежных последствиях войны, — так или иначе принесёт абсолютно всем пенсильванцам неминуемые беды: рост цен на товары, потерю доходов, безработицу, уменьшение населения, из-за того что люди будут переселяться в другие колонии, снижение стоимости земель и недвижимости. Врагу безусловно известно, что пенсильванцы являются квакерами и выступают против любой защиты; и хотя это верно относительно лишь части жителей, неприятели могут решить, что такие убеждения здесь разделяют все, так как все бездействуют, пояснил Франклин. И когда враги станут беспрепятственно захватывать корабли и грабить деревни, это воодушевит их, — они нанесут один решительный удар по всей стране; тогда останется уповать только на их милосердие; однако никто не выпросит пощады у самых мерзких людей, каперов, которые будут насиловать жён и дочерей беспечных пенсильванцев.

В этом памфлете Франклин решительно осудил крайне легкомысленную, преступную по отношению к народу, политику квакеров, составляющих большинство в Ассамблее. Выступая от имени практичных людей, которые не разделяют их религиозные принципы, он высказал сомнение в том, что Бог защитит фантазёров, пренебрегающих разумными средствами для самообороны. Франклин призвал законодателей-квакеров выполнить свои обязанности или уйти в отставку:

...Хотя нас много, мы совершенно беззащитны, у нас нет ни фортов, ни оружия, ни союза, ни дисциплины. И хотя это правда, что нашу торговлю можно было бы защитить без больших затрат, а нашу страну и наш город легко обезопасить принятием надлежащих мер, но кто примет эти меры? Кто оплатит эти расходы? На кого мы можем посмотреть в ожидании как минимум того, что они сделают хоть что-нибудь для нашей безопасности? Должны ли мы обратиться к этой богатой и влиятельной группе людей, которые со времён войны управляли нашими выборами и занимали почти все места в нашей Ассамблее? Следует ли нам умолять их, если не как Друзей, то хотя бы как законодателей, принять во внимание то, что защита должна быть такой же обязанностью правительства по отношению к народу, как послушание народа правительству, и что если из-за своих религиозных принципов они сами не могут действовать для нашей защиты, они могут уйти в отставку, отказаться на время от своей власти?..

Франклин в этой брошюре осудил не только беспечную политику квакеров, но и бездействие тех купцов и богатых людей, которые испытывая ненависть к квакерам, были готовы лучше погибнуть сами, чем защитить своих противников. На вопрос «Что делать?» Франклин прежде всего ответил, что совесть требует от каждого мужчины защищать свою страну, своих друзей, своих престарелых родителей, своих жён и детей. И дальше он повёл речь о том, чем располагает колония и что нужно для обороны:

Подсчитано, что у нас есть по крайней мере (не считая квакеров) 60 000 бойцов, знакомых с огнестрельным оружием; многие из них охотники и стрелки, выносливые и отважные. Всё, что нам нужно, это порядок, дисциплина и несколько пушек. В настоящее время мы подобны отдельным льняным волокнам до их соединения в нить, слабым из-за отсутствия связи; но СОЮЗ сделает нас сильными и даже грозными...

Сказав, что в распоряжении неравнодушных пенсильванцев ещё есть зимние месяцы, Франклин предложил организовать защиту колонии не надеясь на помощь Ассамблеи. В случае если такой призыв встретит поддержку, он пообещал через несколько дней представить согражданам план создания ассоциации добровольцев и сбора денег для изложенных им целей.

219

*

Как вспоминал Франклин в автобиографии, появление этой брошюры произвело неожиданный, удивительный эффект. Спустя несколько дней после её публикации он организовал собрание в Филадельфии, на котором выступил с речью, после чего заявки на участие в ополчении подали около тысячи двухсот человек, а вскоре число добровольцев, откликнувшихся со всех концов провинции, превысило десять тысяч.

Совет Пенсильвании во главе с Энтони Палмером поддержал инициативу Франклина. Ассамблея же на внеочередном заседании так и не предприняла никаких мер. При этом некоторые квакеры, выступавшие против организации самообороны, изменили своё мнение и записались в добровольцы.

Сказанное Франклином в автобиографии о дальнейших действиях ополченцев Скрижаль занёс в свой архив:

Все они вооружились настолько быстро, насколько смогли, после чего сформировали роты и полки, выбрали своих офицеров и стали собираться каждую неделю, чтобы обучаться владению оружием и другим видам военной подготовки. Женщины, по подписке между собой, изготовили для полков шёлковые знамёна, украшенные эмблемами и девизами, которые я подготовил.

Офицеры рот, составляющих Филадельфийский полк, встретившись, выбрали меня своим полковником; но считая себя неподходящим, я отказался от этой должности и рекомендовал мистера Лоуренса, прекрасного и влиятельного человека, который и был назначен. Затем я предложил лотерею, чтобы покрыть расходы на строительство батареи за городом и оснащение её пушками. Сборы поступили быстро, и вскоре батарея была построена; её зубцы [merlons] были сложены из брёвен и засыпаны землёй. Мы купили в Бостоне несколько старых пушек, но так как этого было недостаточно, мы написали в Англию, прося прислать ещё, и в то же время обратились за помощью к нашим собственникам, хотя и без особой надежды получить её.

Не полагаясь на помощь из-за океана, ополченцы послали пятерых своих представителей к губернатору Нью-Йорка, чтобы одолжить у него несколько пушек. Поначалу губернатор отказал пенсильванцам в их просьбе, но на совместном обеде, по мере поглощения мадеры, он становился всё более и более благодушным и настолько расщедрился, что согласился отдать ходатаям восемнадцать пушек. Рассказав об этом, Франклин, который был в числе пятерых просителей, сообщил:

Эти прекрасные восемнадцатифунтовые орудия с лафетами мы вскоре перевезли и установили на нашей батарее, где ополченцы несли ночную вахту всё время, пока продолжалась война; и я наравне с другими регулярно заступал на своё дежурство как простой солдат.

Франклин принимал непосредственное участие во всех делах ассоциации добровольцев. Уже после окончания войны, в ноябре 1749 года, Джеймс Логан в письме Томасу Пенну, собственнику Пенсильвании, рассказал о роли Франклина в организации обороны колонии и закончил перечень его дел словами: «Он — главный двигатель и сама душа всего». К этому времени Франклин уже в течение года был членом Совета Филадельфии; в следующем году он стал мировым судьёй Филадельфии, а в 1751 году — членом Генеральной ассамблеи Пенсильвании.

220

*

В 1750-х годах Франклин осуществил ряд общественно полезных дел, и по своей инициативе, и откликнувшись на просьбы других неравнодушных пенсильванцев. Так, он помог своему другу, доктору Томасу Бонду, квакеру, который задумал основать в Филадельфии бесплатную больницу для ухода за больными и умственно нездоровыми людьми, особенно неимущими. Томас Бонд попытался организовать сбор денег для основания такой больницы, но это у него не получилось. Франклин, сделав свой взнос, опубликовал статьи в газетах в поддержку плана Томаса Бонда. Сбор средств пошёл активнее, но не настолько, чтобы обеспечить финансирование этого проекта. И тогда Франклин составил петицию, под которой собрал много подписей, после чего подал её в Генеральную ассамблею. Депутаты от сельских местностей не поддержали это начинание, считая что больница будет оказывать помощь только жителям Филадельфии. Но Франклин не опустил руки. Он составил законопроект, в котором говорилось, что Ассамблея выделит 2000 фунтов для постройки больницы при условии, что такая же сумма будет прежде собрана в качестве пожертвований от частных лиц на её содержание. Ассамблея приняла этот законопроект, так как депутаты, не одобрявшие такую трату денег налогоплательщиков, захотели выглядеть великодушными людьми, — они были уверены, что филантропы не соберут требуемую сумму пожертвований. Однако дальнейший сбор средств для работы больницы принёс необходимые 2000 фунтов, даже больше, и в мае 1751 года губернатор утвердил соответствующее постановление Ассамблеи. «Среди всех моих политических манёвров, — вспоминал Франклин в автобиографии, — я не помню ни одного, успех которого доставил бы мне большее удовольствие, и ни одного, о котором бы я, подумав о нём, так легко простил себя за то, что позволил себе некоторую хитрость».

Скрижаль узнал и о том, что после утверждения законопроекта о постройке больницы Франклин принимал самое активное участие в распределении обязанностей между всеми энтузиастами этого дела, и в феврале следующего года в Филадельфии больница начала работать, на первых порах — во временном здании. В 1751–1752 годах Франклин был первым секретарем её совета, а затем, до 1757 года, до отъезда в Англию, — её управляющим.

221

*

В 1752 году усилиями Франклина в Филадельфии была создана компания взаимного страхования имущества — первая в Америке. Она обеспечила страхование домовладельцев от пожаров.

В Филадельфии в то время ещё не было уборщиков улиц. В дождливую погоду улицы под колёсами экипажей превращались в трясину, так что пешеходы вязли в грязи, а в сухую погоду людей донимала пыль. Франклин сначала добился того, что улицу около рынка, на которой он жил, вымостили кирпичом. Затем он предложил своим соседям-домовладельцам нанять за небольшую плату трудолюбивого человека, который будет содержать в чистоте их улицу и территорию вокруг домов. Никто из соседей ему не отказал, и Франклин сам нашёл такого человека. «Все жители города были восхищены чистотой тротуара, окружавшего рынок; это было удобно всем, — вспоминал он в автобиографии. — Такое благоустройство вызвало общее желание вымостить все улицы и расположило людей к уплате налога для этой цели». Франклин составил соответствующий законопроект, и Ассамблея утвердила его.

К тому времени Франклин был уже в Лондоне. Там он обратил внимание, что в сухую погоду улицы города никто не подметал. Когда шли дожди, накопившаяся пыль превращалась в непроходимую грязь, которую приходилось с трудом сгребать, погружать на телеги и вывозить; при этом комья грязи падали с телег, от чего страдали пешеходы. Франклин предложил доктору Джону Фозергиллу, известному в Лондоне врачу, влиятельному человеку, чтобы город нанял уборщиков улиц, которые будут рано утром сметать пыль в кучи и вывозить её в плотно закрытых телегах ещё до того, как лондонцы открывают окна своих домов, и до того, как начинают работать торговые лавки. Здесь же, в автобиографии, Франклин замечательно высказался о важности даже самых малых полезных дел:

Некоторые люди могут решить, что всё это пустяки, о которых не стоит думать или упоминать; но если кто-то посчитает, что пыль, попавшая в глаза одному человеку или в один магазин в ветреный день, не имеет большого значения, то большое число таких случаев в населённом городе и частое повторение таких случаев делают это весомым и значительным; тогда он, возможно, не будет строго осуждать тех, кто уделяют внимание делам такого, казалось бы низкого, характера. Человеческое счастье создаётся не столько благодаря большим удачам, которые случаются редко, сколько в силу маленьких улучшений, которые происходят ежедневно.

Генеральная ассамблея Пенсильвании утвердила бюджет не только на уборку улиц Филадельфии, но также постановила вымостить все улицы города и освещать их фонарями. Первый уличный фонарь перед своим большим двухэтажным домом поставил в Филадельфии Джон Клифтон. Его фонарь, как те, что освещали улицы Лондона, был со стеклянным круглым шаром, который защищал огонь от ветра. Франклин увидел неудобство такой конструкции: дым в шаре задерживался, копоть оседала на его внутренней поверхности и затемняла свет, шедший от огня. К тому же фонари приходилось ежедневно чистить.

Франклин предложил заменить шаровидный колпак на четыре плоские панели, расширяющиеся кверху, и сделать отверстия в этой конструкции снизу и сверху для естественной вытяжки дыма. Именно такие фонари с тех пор зажигались по вечерам в Филадельфии, что стало первым освещением улиц в Америке.

222

*

В 1737 году Франклин стал почтмейстером Филадельфии. Он настолько хорошо наладил работу почтовой службы, что в 1753 году правительство метрополии назначило его одним из двух генеральных почтмейстеров всех британских колоний в Северной Америке.

Почтовые услуги в колониях Великобритании осуществляла Королевская почта, которая была медленной и дорогой. К тому же она обеспечивала пересылку корреспонденции лишь между большими городами. Пользоваться ей могли только богатые люди, и при этом она оставалась для Великобритании убыточной.

Вступив в должность генерального почтмейстера, Франклин отправился в инспекционную поездку по северным колониям. Он лично общался с почтмейстерами и с перевозчиками почтовых грузов, чтобы узнать о существующих проблемах в их работе. В результате этих встреч и принятых им решений доставка корреспонденции стала осуществляться по новым, прямым или более коротким маршрутам и с надёжными переправами через реки. Почтовые фургоны стали курсировать безостановочно, днём и ночью, со сменами возничих. Франклин привлёк к работе добросовестных, ответственных людей. Он добился того, что время доставки почты между Бостоном и Филадельфией сократилось с шести недель до трёх, а между Филадельфией и Нью-Йорком — до одних суток. Он установил единый для всех колоний почтовый тариф, рассчитанный с учётом веса письма или посылки и расстояния до пункта назначения.

Находясь в должности генерального почтмейстера, Франклин ввёл в колониях услуги для локальных, территориально ограниченных отправлений — доставку писем адресатам прямо на дом за один пенни; такая почтовая служба существовала в Лондоне. В своей филадельфийской газете Франклин печатал имена людей, которые получили корреспонденцию, с тем чтобы они пришли за ней. Если получатели не забирали свою почту, письма доставлялись им домой, тоже за пенни. Франклин ввёл такую практику и в других колониях. По его указу почтмейстеры доставляли газеты подписчикам по единой для всех изданий, очень низкой цене.

Коренная реформа почты, предпринятая Франклином, существенно снизила стоимость почтовых услуг, тем самым сделав их для отправителей в Северной Америке общедоступными, а расширение сети корреспондентов и читателей газет с новостями о том, что происходит на континенте и в мире, в свою очередь, поспособствовало сближению жителей колоний. При этом Королевская почта, которая приносила Великобритании убытки, впервые стала для неё прибыльной.

223

*

На протяжении четверти века, начиная с 1732 года, Бенджамин Франклин ежегодно издавал брошюру под названием «Альманах бедного Ричарда». В этих текстах, составленных якобы астрологом Ричардом Сондерсом, он помещал пословицы, афоризмы и стихи, которые перемежались напоминаниями о количестве дней в каждом месяце, астрономическими сведениями, сообщениями о времени ожидаемых лунных и солнечных затмений и о знаменательных исторических датах. Читатели находили в этих выпусках кулинарные рецепты, статистические данные о населении американских колоний, таблицы пересчёта денег Пенсильвании в другие валюты, советы о том, как сохранить своё здоровье и продлить жизнь. Порой в брошюрах появлялись мистификации и загадочные пророчества, которые автор обещал объяснить в последующих сборниках, подогревая таким образом интерес к очередным публикациям. В автобиографии Франклин объяснил, с какой целью и для кого он выпускал свой альманах:

Я старался сделать его одновременно занимательным и полезным; и поэтому на него был такой спрос, что я получал от него значительный доход, продавая ежегодно около десяти тысяч экземпляров. Видя, что его читают едва ли не в каждом районе нашей провинции, я счёл его подходящим средством для наставления простых людей, которые вряд ли покупали какие-либо другие книги...

В альманахе 1739 года Франклин, скрывавшийся под именем Ричард Сондерс, употребил фразу «мы, американцы». В трудах и публикациях, датированных более ранними годами, — в тех, которые Скрижаль прочёл, — он прежде не встречал такую самоидентификацию колонистов. Он занёс в свой архив забавное предсказание из этой брошюры:

В этом году слепой будет видеть очень мало; глухой будет слышать, но плохо; и немой не будет говорить очень ясно... Целые стада, табуны и поголовья овец, свиней и быков, петухов и кур, уток и селезней, гусынь и гусаков отправятся в котёл; но среди кошек, собак и лошадей смертность не будет такой большой. Что касается старости, то в этом году она будет неизлечимой из-за прошедших лет.

Наибольшую площадь во всех альманахах занимали стихи и короткие афоризмы. В выпуске 1747 года тот же астролог Ричард Сондерс в обращении к читателю сообщил, что лишь немногие стихи сочинены им, потому что он не поэт и предпочитает знакомить своих читателей с хорошими стихами. Подавляющую часть всех материалов, которые Сондерс-Франклин включал в сборники, он тоже заимствовал из разных литературных источников.

«Альманах бедного Ричарда» сначала выходил на 24 страницах, а с 1748 года — на 36-ти. С тех пор на титульном листе очередной брошюры появлялось название «Бедный Ричард улучшенный» — Poor Richard Improved. Франклин не только увеличил объём этих изданий, но сделал их содержание более разнообразным и познавательным. Его ежегодный журнал стали покупать жители всех американских колоний Англии.

В альманахе, выпущенном в 1748 году, Скрижаль встретил напоминание об одном знаменательном событии из тех, которые случились в октябре:

14-го числа этого месяца, в 1644 году, родился Уильям Пенн, великий основатель этой провинции, который обдуманно и великодушно добивался успеха исключительно тем, что стремился гарантировать свободу и обеспечить счастье своему народу.

Последний номер альманаха Франклин выпустил в 1757 году, перед самым отъездом в Англию. Он включил в сборник около ста афоризмов, которые появлялись в предыдущих ежегодниках. В автобиографии Франклин сказал, что эти поговорки содержат мудрость многих народов и поколений. Альманах 1757 года был переведён на многие языки и многократно переиздавался во всём мире с разными названиями, в частности под заглавием «Путь к благосостоянию» или «Путь к богатству». Скрижаль занёс в архив некоторые из поговорок и наставлений Бедного Ричарда:

Мало говори, много делай.

Бог помогает тем, кто помогает себе сам.

Думайте о трёх вещах: откуда вы пришли, куда вы идёте и перед кем должны отчитаться.

Лень, вызывая болезни, безусловно укорачивает жизнь.

В могиле можно будет отоспаться.

Усердие — мать удачи.

Работай сегодня, потому что не знаешь, что тебе может помешать завтра.

Если хочешь иметь верного слугу, которым ты был бы доволен, служи себе сам.

Когда колодец высохнет, тогда узнаю́т цену воде.

Молчание не всегда является признаком мудрости, но болтовня — всегда свидетельство глупости.

Капля за каплей камень точит.

Досуг — это время для того, чтобы делать что-то полезное.

Наибольшую часть всех поговорок, вошедших в ежегодные издания альманаха, составляли афоризмы, которые побуждали читателей к полезному труду, к добросовестности и усердию в работе, к рачительному ведению хозяйства, к умеренности в еде, в желаниях и пристрастиях. В те годы, когда священники Новой Англии пугали паству мистическими вымыслами, подбадривали посулами блаженства на небесах и внушали прихожанам необходимость концентрироваться на замаливании грехов, Бедный Ричард Франклина давал жителям колоний практичные, вполне выполнимые советы о том, как достичь благополучия здесь, на земле. Этими наставлениями Франклин оказал большое влияние на духовное развитие колонистов, на формирование у них — представителей разных народов и религиозных убеждений — тех особенностей характера, которые стали отличительными чертами американцев.

224

*

Среди многих задуманных Франклином социальных проектов были и такие, которые он не осуществил, — ему помешала загруженность другими делами. Так, он хотел объединить людей, прежде всего молодых, в организацию под названием «Общество свободных и спокойных». Целью этой организации Франклин видел помощь людям, желающим обрести добродетели, а в качестве средств совершенствования он предполагал использовать те методы работы над собой, которые сам практиковал в тринадцатинедельном цикле.

Основание этого общества должно было послужить в качестве первой, вспомогательной инициативы Франклина в осуществлении его стратегического плана. Суть своего грандиозного проекта он изложил на одном листе бумаги под заголовком «Замечания, сделанные за чтением истории» — Observations on Reading History; здесь же стояла дата: «9 мая 1731 года». Каждая из тех многих партий, действия которых служат причинами мировых событий, революций и войн, стремится к своим, частным целям; и каждый человек обычно преследует свои личные интересы, тогда как число людей, действующих во благо всего человечества, невелико, отметил Франклин. И далее он заключил, что высоконравственным людям следует создать международное сообщество, которое он назвал Партией добродетели. Франклин предположил, что члены этой организации будут руководствоваться мудрыми, выработанными ими правилами в большей степени, чем обычные люди подчиняются гражданским законам.

Рассказ о не созданной им партии он в автобиографии завершил словами:

Меня не останавливала кажущаяся грандиозность этого начинания, поскольку я всегда считал, что один человек умеренных способностей может произвести большие перемены и совершить великие дела в мире, если он сначала разработает хороший план и отказавшись от всех забав и других времяпровождений, которые отвлекали бы его внимание, посвятит всего себя выполнению этого плана как своему единственному занятию и делу.

Когда Скрижаль узнал, что в 1730 или 1731 году Франклин вступил в масонскую ложу Филадельфии и оставался масоном до конца жизни, он подумал, что именно членство в этом движении оттеснило намерение Франклина создать Партию добродетели. Конституция масонства, опубликованная в Лондоне в 1723 году, предписывала масонам подчиняться законам морали, быть добрыми, порядочными, честными людьми, независимо от убеждений и приверженности к тому или иному вероисповеданию. Подобные требования к сподвижникам, как понимал Скрижаль, предъявил бы и Франклин, если бы сам основал партию. Возможно, он не осуществил задуманное потому, что узнал о задачах масонства и решил не изобретать того, что уже создано. Франклин не мог предвидеть, что это братство скомпрометирует себя.

225

*

Скрижаль задумался над тем, чем могла бы заняться и чего достичь организация, необходимость в которой увидел Франклин, — и он понял, что в мире до сих пор нет такой общественной структуры, которая своими действиями, выступлениями, оценками происходящего в каждой стране с позиций универсальных мерок нравственности и суждениями о поступках известных людей исходя из тех же этических норм содействовала бы моральному оздоровлению столь тяжело, хронически, на протяжении многих веков, болеющего человечества.

Прочитав текст устава Организации Объединённых Наций, Скрижаль уяснил, что цели этого межправительственного объединения ограничены поддержанием мира на планете, решением существующих и возникающих глобальных проблем, а также усилиями по защите прав и свобод человека. Он понял не только то, что ООН не справляется с решением поставленного круга задач, но и то, что продвижение значимости первичных, духовных, неизменных ориентиров, отход от которых ведёт к развязыванию войн, и к возникновению серьёзных проблем, и к нарушениям прав человека, не входит в сферу деятельности этой организации.

Все политические объединения, включая международные, о которых знал Скрижаль, преследовали частные интересы какой-то категории людей или прилагали усилия в какой-то области жизнедеятельности человечества. «А если бы существовала Партия добродетели, провозгласившая своими неизменными целями стремление к справедливости и безусловному верховенству моральных ценностей, вступил бы ты в её ряды?» — спросил себя Скрижаль. Он никогда не состоял в членах ни одной партии, и вспомнив о том, что случилось с масонством, не спешил ответить на этот вопрос однозначно. Ему больше импонировал тот тип неформального общения и коллективной выработки решений, который Франклин и его друзья практиковали в своём дискуссионном клубе. Подобного рода международный клуб, участники которого известны тем, что отстаивают нравственный образ жизни и следуют ему в своих начинаниях, мог бы влиять на общественное мнение, откликаясь на всё происходящее в мире и ставя цели человечеству. Заслужив авторитет, такой неформальный союз подвижников мог бы поддерживать духовное здоровье землян. Скрижаль подумал и о том, что Бенджамин Франклин не исполнением инструкций масонов, не вкладом в работу какой-то организации, а всей своей жизнью показал, сколь много может сделать один честный, неравнодушный, целеустремлённый человек.

226

*

Франклин подавал окружающим личный пример неутомимого трудолюбия, здравомыслия и настойчивых поисков открытий, которые должны принести пользу людям. Окончив только два класса начальной школы, он в результате постоянной работы над собой, пополнения знаний и неутомимого приложения своих интеллектуальных сил к решению задач в различных областях науки и повседневной жизни стал знаменитым изобретателем, учёным-энциклопедистом с мировым именем и ведущим политиком Соединённых Штатов Америки.

227

*

Первым изобретением Франклина, которое принесло огромную пользу прежде всего жителям северных американских колоний, стало усовершенствованное им устройство камина. Железные камины его конструкции — их называли по-разному: печь Франклина, пенсильванский камин, циркуляционная печь — обогревали дома в холодное время значительно лучше и требовали для отопления гораздо меньше дров по сравнению с характеристиками существовавших каминов. Франклин в автобиографии датировал это изобретение 1742 годом, но видимо память подвела его. Компания, которая первой взялась за производство и продажу его печей, дала рекламу о них в «Пенсильванской газете» в декабре 1741 года. Вскоре такие камины появились в продаже, и их стали хорошо покупать.

Осенью 1744 года Франклин издал брошюру с рассказом о преимуществах новых каминов, их техническом устройстве, а также с инструкциями по их установке и пользованию. Из текста следует, что такой камин обогревал его дом уже зимой 1739/40 годов. В автобиографии Франклин сообщил, почему он не запатентовал своё изобретение:

Эта брошюра имела большой успех. Губернатор Томас был так доволен описанной в ней конструкцией, что предложил мне патент на исключительное право продавать камины в течение ряда лет, но я отказался из принципа, который всегда имел для меня значение в таких случаях, а именно: поскольку мы пользуемся большими преимуществами от чужих изобретений, мы должны быть рады случаю послужить своим изобретением другим людям, и мы должны это делать бескорыстно и великодушно.

В той брошюре Франклин пояснил, что установка новых, гораздо более эффективных каминов принесёт домовладельцам существенную выгоду, так как дрова из-за роста численности населения колонии и уменьшения лесных площадей постоянно дорожают; экономия, по его оценке, составляла две трети топлива. Франклин думал не только о своих современниках: «...И наши потомки смогут согреваться по умеренным тарифам, не будучи вынужденными доставлять своё топливо через Атлантику».

Чтобы согреться у камина одной из старых конструкций, человек должен был сидеть прямо перед огнём, чуть ли не обжигая те части своего тела, которые обращены к пламени, и ощущая холод сзади; люди зимой от переохлаждения часто болели. А пенсильванская печь равномерно прогревала комнату, так что человеку в морозную погоду больше не нужно было сидеть у огня, и тепло в такой комнате сохранялось всю ночь. Франклин в этой брошюре заметил также, что установка каминов его конструкции положительно скажется на сохранении здоровья людей ещё и тем, что воздух городов из-за уменьшения выбросов дыма будет значительно чище; сократится также вырубка лесов, а гораздо меньшее засорение дымоходов существенно уменьшит вероятность возникновения пожаров.

228

*

В 1743 году Франклин заинтересовался феноменом электричества. Спустя некоторое время он стал проводить опыты с электростатикой. Своими изысканиями Франклин увлёк несколько пытливых людей и создал в Филадельфии исследовательскую лабораторию. О результатах экспериментов он сообщал членам Лондонского королевского общества, и его письма зачитывались в Лондоне на собраниях Общества. Большинство из этих писем были адресованы Питеру Коллинсону, который поддерживал связи с известными учёными мира. Именно в письме Коллинсону от 25 мая 1747 года Франклин, сообщая о своих опытах, первым ввёл понятия о положительном заряде и отрицательном заряде и употребил соответствующие термины. «Мы ежедневно в наших экспериментах электризуем тела положительно или отрицательно, как мы считаем нужным. Мы можем использовать эти термины до тех пор, пока ваши философы не дадут нам лучшие», — заметил Франклин в этом письме. Он высказал также мысль о сохранении электрического заряда.

Франклин не был бы Франклином, если бы не искал практического применения результатам своих опытов. «Я немного огорчён тем, что мы до сих пор не смогли открыть ничего в этой области для пользы человечества...» — посетовал он Коллинсону в письме, датированном 29 апреля 1749 года. И Франклин вскоре нашёл, каким образом воспользоваться свойствами электрических зарядов: он изобрёл молниеотвод. В общих словах он поведал об этом Коллинсону в следующем году, 2 марта:

...Учение об остриях очень любопытно, и эффекты от них поистине чудесны; и исходя из того, что я наблюдал в экспериментах, я считаю, что с их помощью можно эффективно защитить дома, корабли и даже города и церкви от удара молнии; ведь если вместо круглых шаров из дерева или металла, которые обычно помещают на верхушки флюгеров, на купола или наконечники церквей, шпилей или мачт, поставить железный стержень длиной 8 или 10 футов, заточенный так, чтобы постепенно превращался в остриё, подобно игле, и позолоченный, чтобы предотвратить ржавчину, или разделённый на несколько остриёв, что было бы лучше, — то тогда электрический заряд, я думаю, был бы выведен из облака бесшумно, прежде чем он мог приблизиться, чтобы ударить; на острие был бы виден только свет, как corpusante* у моряков. Это может показаться причудливым, но оставляю это до тех пор, пока пошлю эксперименты в целом.

____________

* corpusante — «Огни святого Эльма»: разряд в форме светящихся пучков; в частности, на мачтах кораблей.

Франклин не был первым, кто допустил, что молния является электрическим разрядом, но именно он первым решил подтвердить это опытным путём. «Чтобы ответить на вопрос, наэлектризованы ли облака, содержащие молнии, я бы предложил эксперимент, который можно провести там, где это удобно», — сообщил он Коллинсону в письме от 29 июля 1750 года, после чего привёл описание этого эксперимента, сопроводив его рисунком.

Условия опыта предполагали наличие башни или высокого здания, а таких в Филадельфии не было. В городе надстраивали высокий шпиль на здание церкви — Церкви Христа, и возможно Франклин ждал завершения этой постройки, чтобы провести свой опыт с отводом электрического заряда из облака.

Тем временем, в апреле 1751 года, лондонский издатель опубликовал брошюру под названием «Эксперименты и наблюдения в области электричества, сделанные в Филадельфии в Америке М[истером] Бенджамином Франклином». В неё вошли письма Франклина, адресованные главным образом Питеру Коллинсону, включая письмо от 29 июля 1750 года с описанием опыта, который доказывал, что молния несёт в себе электрический заряд. «Эксперименты и наблюдения» вскоре были переведены на французский, немецкий и итальянский языки, а также переизданы с дополнениями. И 10 мая 1752 года француз Томас-Франсуа Далибар, который перевёл эту брошюру на французский язык, успешно осуществил описанный в ней эксперимент американца.

А Франклин не стал дожидаться постройки шпиля на здании Церкви Христа. Ещё ничего не зная об опыте Далибара, он 15 июня 1752 года в Филадельфии успешно извлёк электрический заряд из облака с помощью воздушного змея.

За работы в области электричества Лондонское королевское общество в 1753 году наградило Франклина медалью Копли — самой престижной своей наградой, которую присуждало и присуждает ежегодно только одному учёному-исследователю. Франклин был удостоен также многих других наград и почётных званий, включая избрание в члены Королевского общества.

Какой из результатов опытов с электричеством принёс Франклину наибольшую радость — Скрижаль мог лишь гадать. Но он не сомневался, что Франклин испытал большое удовлетворение от издания «Бедного Ричарда» в 1753 году. Из этого альманаха тысячи людей узнали, каким образом каждый человек может довольно просто защитить свой дом и любые другие постройки от удара молний. Об авторе этого изобретения здесь не было ни слова.

229

*

Научные исследования и эксперименты Бенджамина Франклина, его изобретения и находки свидетельствовали о необыкновенной широте интересов этого гениального мужа. Помимо исследований и открытий, связанных с электричеством, Франклин в своих трудах и письмах освещал вопросы, находил решения и выдвигал смелые гипотезы в разных областях знаний: в физике, химии, астрономии, механике, метеорологии, гидрографии, навигации, медицине, этнологии, палеонтологии, сельском хозяйстве.

Франклин то и дело изобретал и мастерил вещи, которые помогали ему и другим людям в повседневной жизни. В ранней юности для увеличения скорости плавания он сделал себе деревянные ласты для рук и для ног. Заметив, что в очень жаркие дни на ветру ему было прохладнее в мокрой рубашке, чем в сухой, Франклин стал проделывать опыты с охлаждением тел при помощи испарения. Из опытов по воздействию солнечных лучей на ткани разного цвета он заключил, что людям, живущим в жарком климате, следует носить одежду белого цвета, а чёрная опасна из-за возможности перегрева организма. Франклин исследовал влияние температуры на электропроводность тел и экспериментировал с посевами трав на своём участке земли. Те опыты, на проведение которых у него не было времени или средств, он рекомендовал поставить другим учёным, своим знакомым.

Франклин изобрёл бифокальные очки. В письме другу Джорджу Уотли от 23 мая 1785 года он пояснил, что послужило причиной такой придумки:

...Раньше у меня были две пары очков, которые я иногда менял, так как в путешествиях я иногда читал и часто хотел смотреть вдаль. Найдя такую перемену неудобной и не всегда достаточно лёгкой, я разрéзал стёкла и поместил половинки каждого вида в один ободок. И поскольку я постоянно ношу очки, мне теперь нужно только двигать глазами вверх или вниз в зависимости от того, хочу я видеть отчётливо вдали или вблизи, так как подходящие стёкла всегда наготове.

Франклин внёс конкретные предложения по улучшению вентиляции помещений; в частности, он дал советы по вентиляции Палаты общин английского парламента. Он рекомендовал кораблестроителям использовать водонепроницаемые отсеки корабля в целях непотопляемости судов, — метод, который к тому времени уже на протяжении ряда столетий применяли китайцы; он нашёл также ряд практических решений, чтобы улучшить условия плавания моряков и пассажиров кораблей. Заинтересовавшись жалобами таможенной службой Англии на значительную задержку пакетов, отправленных из Лондона в Нью-Йорк, по сравнению со скоростью доставки грузов из Лондона в колонию Род-Айленд, Франклин поговорил с капитаном китобойного промысла, который рассказал ему о том, что в Атлантическом океане есть течение, замедляющее движение судов. Чтобы при плавании из Англии в Америку корабли могли уклоняться от этого встречного потока, Франклин, пообщавшись с опытными капитанами, нанёс его на карту и в 1769 году опубликовал её в Лондоне. Именно он, в пояснении к этой карте, дал название течению: Gulf Stream — Гольфстрим.

230

*

Большой интерес Франклина к медицине тоже принёс весомые практические результаты. В частности, Франклин пришёл к выводу о вредном воздействии свинца на организм людей и о том, что простуда передаётся от человека к человеку по воздуху. В письме французскому врачу Феликсу Вик-д’Азиру он привёл три случая заражения людей от вскрытия трупов, указав на опасность инфекционных заболеваний даже спустя столетия после захоронений тел. Франклин экспериментировал с лечением больных электрошоком. Чтобы помочь своему брату, который страдал от камней в почках, он модифицировал устройство катетера — прежде жёсткого устройства, причинявшего боль. По указаниям Франклина, в его присутствии, серебряных дел мастер сделал гибкий катетер. Таким образом Франклин облегчил проблему затруднённого мочеотвода сначала своему брату, а затем и другим людям. За заслуги в области медицины он был принят в члены Медицинского общества Лондона.

Франклин высказывал суждения о природе полярных сияний и о причинах землетрясений. Он предположил, что в глубинах земного шара находится жидкость с большей плотностью и бóльшим удельным весом, чем соответствующие величины любых из твердых тел, известных людям. В 1784 году в эссе «Несвязные мысли об универсальной жидкости» — Loose Thoughts on a Universal Fluid — он сначала высказал мысль о волновой природе света, а затем повёл речь о сохранении количества материи во вселенной. «Мы не можем ни уничтожить какую-либо часть её, ни добавить к ней», — продолжил он.

Кресло Франклина в перевёрнутом состоянии служило стремянкой, так что во время работы в библиотеке он быстро доставал нужную книгу с одной из верхних полок. С помощью другого изобретения — «длинной руки», которую он сделал из куска дерева, с двумя захватами-пальцами на конце — Франклин мог доставать многие из книг даже сидя. А к подлокотнику его кресла был прикреплён вентилятор, который начинал работать от движений ступни. Франклин придумал оригинальный механизм часов. Одометры его конструкции, установленные на колёса повозок, измеряли пройденные расстояния, тем самым помогая выбрать более эффективные почтовые маршруты.

Франклин любил музыку. Он играл на гитаре, на арфе и на виоле да гамба. Увидев однажды, как музыкант играет на бокалах, наполненных вином, он изобрёл инструмент, который назвал стеклянной гармоникой. Моцарт, Бетховен и другие композиторы, очарованные её звучанием, сочиняли музыку для этого инструмента.

Когда француз Жак Шарль в августе 1783 года запустил с Марсова поля воздушный шар, наполненный водородом, Франклин жил в Париже. На обращённый к нему вопрос кого-то из скептиков о том, какую пользу могут принести такие эксперименты, Франклин, по свидетельству очевидцев, ответил: «Какая польза может быть от новорождённого ребёнка?». В следующем году в письме нидерландскому учёному Яну Ингенхаузу он назвал изобретения братьев Монгольфье и Жака Шарля открытием огромной важности, которое сулит новый поворот в делах человечества.

231

*

Когда Скрижаль узнал, что летом 1754 года в провинции Нью-Йорк, в Олбани, состоялся конгресс, на котором встретились представители семи североамериканских колоний Великобритании, он решил, что для выяснения причин этого знаменательного события в истории колониальной Америки ему нужно понять, какие отношения сложились к тому времени между новыми, белыми, американцами и коренными жителями континента. Интерес Скрижаля увеличивало то, что на ход Олбанского конгресса существенно повлиял план Бенджамина Франклина по созданию союза всех британских колоний.

Съезд в Олбани был созван в самом начале очередной войны между Францией и Великобританией — войны, которая происходила в Северной Америке. В этом противостоянии англичане, так же как французы, хотели привлечь индейцев на свою сторону. Именно с этой целью высокопоставленные чиновники в Лондоне — члены Комитета по делам торговли и плантаций — решили организовать встречу представителей заморских, курируемых ими территорий.

План объединения североамериканских владений Англии и проведение регулярных конгрессов для решения вопросов, которые затрагивают интересы всех колонистов, в частности — для обеспечения их безопасности, первым выдвинул Уильям Пенн. Тогда, в 1697 году, он предложил такой проект Комитету по делам торговли и плантаций. Этот правительственный орган метрополии по-прежнему не предусматривал создание союза североамериканских провинций Великобритании, но теперь, полвека спустя, в сложившейся предвоенной ситуации Комитет увидел необходимость в согласовании действий подданных короля.

232

*

По мере того как Скрижаль вникал в перипетии конфликтов между новыми и коренными американцами, он всё больше понимал, что в страхах и в бедах, которые жителям британских колоний пришлось претерпеть в середине XVIII века, виновны не только имперские амбиции двух могущественных европейских держав; многие несчастья колонисты навлекли на себя сами — своим высокомерным, жестоким отношением к индейцам. Даже пенсильванцы, которых прежде отличало дружественное, честное сотрудничество с местными племенами, грубо, цинично обманули своих краснокожих соседей.

233

*

Поскольку число жителей Пенсильвании постоянно росло, новые поселенцы оттесняли индейцев всё дальше на запад, тем самым нарушая договоры, которые Уильям Пенн заключил с местными племенами. Его сыновья, собственники Пенсильвании, продавали эти земли, хотя не покупали их у коренных американцев, как делал это основатель колонии, их отец. Начало непримиримой вражды индейцев племени ленапе, иначе — делавэров, к белолицым захватчикам положило событие, известное как Пешая покупка — Walking Purchase.

В 1735 году собственники колонии Джон Пенн и Томас Пенн заявили, что ленапе за полвека до того продали их отцу участок земли, одна из границ которого начинается от указанного в договоре места на берегу реки Делавэр и простирается на северо-запад настолько далеко, насколько человек может пройти за полтора дня. От той точки, которую достигнет ходок, предполагалось провести вторую границу — на восток, до верхнего течения реки Делавэр. Земля между этими границами и рекой и являлась якобы территорией, купленной Уильямом Пенном.

Вожди племени ленапе ничего не знали о такой купле-продаже. Однако белые обманщики уверили честных, но наивных краснокожих людей, что та сделка с Уильямом Пенном состоялась, только вот границы проданных земель не были установлены. Поскольку оригинальную версию этого договора главные мошенники — сыновья Уильяма Пенна — предъявить индейцам не смогли, появилось новое соглашение, составленное от имени вождей делавэров и подписанное ими, где вожди подтверждали передачу части своих земель во владения Джона Пенна, Томаса Пенна и Ричарда Пенна. Этот документ, датированный 25 августа 1737 года, заканчивался словами:

И настоящим мы также соглашаемся, что протяжённость указанного участка или участков земли будет немедленно пройдена должными людьми, которые будут назначены для этого в целях вышеупомянутого дела.

Обязанности губернатора Пенсильвании исполнял тогда Джеймс Логан. Согласно воле собственников, Логан и его команда заранее подготовились к этому броску: нанятые ими люди предварительно расчистили прямой путь для тренированных, самых быстроногих пенсильванцев и поставили лодки на этом пути для переправ через потоки.

В назначенный день, 19 сентября 1737 года, с восходом солнца трое белолицых бегунов в сопровождении должностных лиц, которые следовали за ними на лошадях с провизией и одеялами для ночёвки, а также три свидетеля из племени делавэров отправились в путь. Индейцы поначалу просили белых людей не бежать, но поняв, что имеют дело с мошенниками, ушли от них. Спустя несколько часов один из бегунов выдохся; второй от изнеможения тоже выбыл из гонки. Только один из трёх пенсильванцев сумел завершить этот сверхмарафон. За отведённое для пешей покупки время он пробежал от 100 до 115 километров. Вождь ленапе, возмущённый случившимся, сказал, что белый человек должен был после нескольких пройденных миль сесть, выкурить трубку, при случае поохотиться и подстрелить белку, а не бежать в течение всего дня.

Такое измерение отобранной у индейцев земли было только первой частью жульничества собственников колонии и её администрации. Вместо того чтобы провести вторую пограничную линию прямо до реки Делавэр — по горизонтали от того места, где рухнул обессиленный бегун, — землемеры провели её под прямым углом к маршруту пешей покупки, что увеличило и без того огромную, присоединённую к Пенсильвании территорию больше чем вдвое.

Хотя ленапе вполне осознавали, что белые люди жестоко обманули их, они выполнили свою часть договора и ушли со своих земель на запад. Но горькая обида от унижения, от несправедливости, совершённой по отношению к их народу, лишь на время затаилась в сердцах. Спустя восемнадцать лет, когда у ленапе появилась возможность отомстить своим обидчикам, в приграничных районах Пенсильвании запылали подожжённые ими дома, и на отобранной у них земле стали находить изуродованные, бездыханные тела мужчин, женщин и детей, с которых сняли скальпы.

234

*

За три года до начала войны англичан с объединёнными силами французов и индейцев, в 1751 году, в Нью-Йорке была опубликована брошюра под названием «Рассмотрение важности приобретения и сохранения дружбы индейцев для интересов Британии». Текст включал в себя эссе Арчибальда Кеннеди с таким названием и письмо-отклик Бенджамина Франклина, прочитавшего этот очерк.

В своём эссе Арчибальд Кеннеди, житель Нью-Йорка, который был влиятельным чиновником Великобритании, высказался о том, что колонисты обманными путями и всяческими унижениями оттолкнули от себя индейцев — невинных, благонамеренных людей. «Они сами по себе честны; по крайней мере те, кого не развратили христиане», — охарактеризовал автор коренных американцев. Таким образом подданные Британии, живущие в Америке, растеряли союзников, на которых могли бы положиться в случае войны с французами; а французы, напротив, неутомимо культивируют дружбу с индейцами и стремятся обратить в своих союзников те племена, которые ещё поддерживают отношения с англичанами, заключил Кеннеди. Призвав сограждан позаботиться о собственной безопасности, он предложил, чтобы уполномоченные от каждой из колоний ежегодно встречались в Нью-Йорке или в Олбани для разработки планов и координации совместных действий по регулированию торговли с индейцами на более выгодных условиях для них, чем торгуют с ними французы, и для поиска других мер по сохранению дружбы с индейцами. Такие встречи уполномоченных необходимы также, чтобы договориться о постройке фортов и военных кораблей на случай войны и для определения сумм, выделяемых каждой колонией в этих целях, продолжил Кеннеди. Он предрёк, что иначе, если начнётся война с французами, англичане глубоко раскаются в бездействии, а джентльменам из ассамблей, которым доверена забота о жизни и свободах колонистов, придётся держать ответ перед Богом или смертными за пренебрежение своим долгом.

Перед публикацией очерка Арчибальд Кеннеди попросил издателя, Джеймса Паркера, чтобы он показал эту работу наиболее здравомыслящему из своих друзей. Джеймс Паркер в молодости работал в типографии Бенджамина Франклина в Филадельфии. Согласно заключённому между ними партнёрству, Франклин в 1742 году предоставил Паркеру печатный станок и шрифт для открытия газеты в Нью-Йорке. И спустя несколько лет газета Джеймса Паркера стала здесь самой популярной. Паркер, откликнувшись на просьбу Арчибальда Кеннеди, отправил его эссе Бенджамину Франклину, и получив ответ, включил текст письма Франклина в эту брошюру в качестве приложения.

В письме от 20 марта 1751 года, адресованном Паркеру, Франклин согласился с Кеннеди, сказав, что обеспечение дружбы с индейцами будет иметь величайшие последствия для всех британских колоний, а если это не произойдёт и англичане не объединяться с этой целью, им грозит огромная опасность. Поддержав предложения Кеннеди, Франклин лишь уточнил то, кому следует проявить инициативу в создании конфедерации:

Я думаю, что добровольный союз, в который вступили бы сами колонии, был бы предпочтительнее, чем союз, созданный парламентом; ведь его, видимо, было бы не так сложно обеспечить и легче изменять и улучшать, как того требуют обстоятельства и непосредственный опыт.

Франклин заметил также, что если Совет объединённых колоний будет собираться не в одном и том же городе, а последовательно в каждой из их столиц, это поможет не только избежать зависти и раздоров между членами союза, но и поспособствует установлению новых знакомств и связей между жителями континента.

235

*

В 1753 году французы стали строить форты на побережье озера Эри и в долине реки Огайо. Вирджинцы считали эти земли своими. И осенью того же года губернатор Вирджинии Роберт Динвидди послал майора Джорджа Вашингтона, которому шёл только двадцать второй год, с дипломатической миссией к командующему французов. Вашингтон с несколькими сопровождавшими его людьми, включая индейцев, добрался до расположения французов и вручил их командующему письмо от Роберта Динвидди. В этом письме губернатор выразил удивление, что французы строят форты на территории, принадлежащей англичанам, и просил их уйти с занятых земель. Вашингтон убедился в том, что французы не собирались покидать страну Огайо, как называли этот регион. Получив от них ответное письмо с отказом на просьбу Динвидди, он вернулся в Уильямсберг.

Подготавливая ответные действия, Роберт Динвидди обратился за помощью к губернаторам других колоний, в частности — к Джеймсу Гамильтону, губернатору Пенсильвании. Гамильтон, в свою очередь, призвал законодателей, заседавших в Филадельфии, выделить средства и послать подкрепление в Вирджинию для совместной экспедиции. При помощи карт и на основании свидетельств очевидцев он доказывал членам Ассамблеи, что французы вторглись не только в пределы владений Великобритании, но и расположились на территории Пенсильвании. Однако квакеры, которые составляли большинство в Ассамблее, не допускали мысли о своей причастности к военным действиям; они заявили, что французы перешли границу только Вирджинии и поэтому её жители сами должны позаботиться о защите своих интересов.

После того как губернатор и Ассамблея Вирджинии приняли меры для формирования военных подразделений, Джордж Вашингтон во главе отряда из ста двадцати человек отправился в путь решать этот спор с помощью оружия. Прежде чем он добрался в долину Огайо, в апреле 1754 года, французы захватили форт, который вирджинцы начали строить на месте слияния двух рек в одну — в реку Огайо. Так на Американском континенте началась очередная война, которую англичане называли войной с французами и индейцами. Она вовлекла в военные действия страны Европы, переросла в глобальный конфликт и стала известна как Семилетняя война.

236

*

Спустя три недели, 9 мая 1754 года, в «Пенсильванской газете» Франклина появилась передовая статья с сообщением о том, что французы захватили укрепление, строившейся в долине Огайо, и что Джордж Вашингтон с тремя ротами вооружённых вирджинцев движется в направлении этого форта. В статье говорилось, что два племени индейцев, 600 человек, направились на соединение с французами и что французы ожидают также подкрепление из Канады, а фермеры, которые живут на окраинах Вирджинии, настолько напуганы убийствами и скальпированиями семей прошедшей зимой, что теперь, после отступления воинского гарнизона, они стали покидать свои плантации и направляются в более безопасные места. Далее в статье шло сопоставление разобщённости англичан и организованности их противников:

Уверенность французов в этом начинании кажется хорошо обоснованной нынешним разобщённым состоянием британских колоний и чрезвычайной сложностью приведения к согласию столь многих различных правительств и ассамблей сколь-нибудь быстрыми и эффективными мерами в целях нашей общей обороны и безопасности; причём наши враги имеют очень большое преимущество в том, что у них одно руководство, один Совет и одна казна.

Текст статьи завершала иллюстрация с изображением расчленённой на восемь частей змеи, что символизировало обособленность британских колоний в Америке. Части змеи были обозначены одной или двумя буквами, за которыми легко угадывались названия: Новая Англия, Нью-Йорк, Нью-Джерси, Пенсильвания, Мэриленд, Вермонт, Северная Каролина и Южная Каролина. Под иллюстрацией стоял призыв: «Объединимся или умрём» — Join or Die. Имя автора статьи и рисунка не было указано, однако эта анонимность в газете Франклина подразумевала авторство самогó издателя. Рисунок перепечатали газеты других колоний; он оставался актуальным и появлялся в печатных изданиях на протяжении многих лет, включая годы войны американцев за независимость.

237

*

Месяц спустя после того как в «Пенсильванской газете» появилась передовая статья с призывом «Объединимся или умрём», в Олбани стали съезжаться посланцы семи североамериканских колоний Великобритании. Этот конгресс — первый с таким широким представительством в истории колониальной Америки — должен был выработать меры по укреплению союзнических отношений с индейцами.

Бенджамин Франклин был одним из депутатов Пенсильвании на этом съезде. В первых числах июня 1754 года, недели за две до начала конгресса, он по просьбе друзей составил краткий план объединения всех британских колоний в Северной Америке. Этим союзом, согласно плану Франклина, должен был руководить генерал-губернатор, военный человек, который находится на жаловании метрополии и согласует свои действия с членами Большого совета, состоящего из уполномоченных от каждой колонии. Далее Франклин кратко очертил обязанности генерал-губернатора и Большого совета, а также назвал источники финансирования союза.

238

*

Конгресс в Олбани проходил с 19 июня по 11 июля. На эту встречу съехались депутаты в количестве двадцати одного человека от семи колоний: Нью-Гэмпшира, Массачусетса, Нью-Йорка, Род-Айленда, Коннектикута, Пенсильвании и Мэриленда. Наряду с ведением переговоров с индейцами — с представителями Конфедерации ирокезов, или Шести Народов, как называли этот союз англичане, — депутаты день за днём обсуждали план по объединению колоний.

Уполномоченным конгресса во главе с губернатором Нью-Йорка удалось возобновить соглашение о дружбе с представителями Шести Народов, и после завершения переговоров индейцы увезли с собой тридцать фургонов, гружённых подарками и провизией. Однако белым американцам пришлось прежде выслушать нелицеприятные речи от своих краснокожих союзников. Так, лидер ирокезов Хендрик на встрече с участниками конгресса, которая состоялась 2 июля, сказал, что на протяжении трёх последних лет англичане пренебрегали интересами индейцев, в то время как французы, очень внимательные люди, всячески стремились привлечь их на свою сторону. Хендрик на переговорах сказал и о том, что правительства Вирджинии и Пенсильвании проложили торговые пути через владения Шести Наций и построили дома на земле этих народов, не получив на то их согласия. В стенограмме речи Хендрика Скрижаль нашёл также любопытное сравнение беспечности англичан с активными действиями французов:

Посмотрите на свою страну и вы увидите, что у вас нет укреплений; их нет даже в этом городе, хотя он всего лишь в одном шаге от Канады, и французы могут легко прийти и выгнать вас из ваших домов... Вы хотели, чтобы мы открыли вам свои мысли и сердца. Посмотрите на французов, они мужчины; они строят укрепления повсюду, а вы, стыдно сказать, как женщины, обнажённые и открытые без всяких укреплений.

Члены конгресса разработали проект объединения одиннадцати британских колоний: Нью-Гэмпшира, Массачусетса, Род-Айленда, Коннектикута, Нью-Йорка, Нью-Джерси, Пенсильвании, Мэриленда, Вирджинии, Северной Каролины и Южной Каролины. Джорджия в их число не вошла, а Делавэр не был назван потому, что представлял с Пенсильванией одну колонию. За основу этого проекта депутаты взяли краткий план Франклина, который они приняли 10 июля 1754 года с небольшими изменениями и дополнениями. В названии итогового документа конгресса прозвучало, с какой целью разработан план: «Для взаимной защиты и безопасности, а также для расширения территории Британских поселений в Северной Америке». В одном из документов с черновым вариантом этой программы и датой 28 июня было сказано, что союз должен обеспечить соблюдение прав и свобод жителей колоний, иначе их правительства не одобрят такое начинание, но в тоже время союз должен сохранить исключительные права королевской власти, иначе он не будет утверждён в Англии.

239

*

Копии разработанного проекта по созданию союза конгресс отправил в ассамблеи всех колоний и в Комитет по делам торговли и плантаций. Однако ассамблеи не приняли этот план, посчитав, что он означает для них частичную потерю прав, а в Лондоне, по словам Франклина, план отвергли потому, что сочли его слишком демократичным и слишком опасным: объединённые колонии, вооружившись для защиты, могли почувствовать свою силу.

240

*

На Олбанском конгрессе произошло событие, которое вскоре привело к трагической гибели многих белых жителей западных окраин колоний, и прежде всего — к гибели пенсильванцев: в Олбани состоялась сделка между собственниками Пенсильвании, сыновьями Уильяма Пенна, с одной стороны, и несколькими представителями Шести Народов — с другой. Это был договор о купле-продаже огромной территории в стране Огайо площадью 7 000 000 акров за 750 фунтов стерлингов. Здесь жили разные народы индейцев, которые теперь оказались вынужденными уйти со своих земель.

Великая или Олбанская покупка 1754 года, как называют это соглашение, по коварству белых авантюристов немногим отличалась от Пешей покупки 1737 года. Договор в Олбани о купле-продаже владений коренных американцев, включая делавэров, которых пенсильванцы беззастенчиво обманули Пешей покупкой, был заключён без согласия этих народов. Тех нескольких индейцев, которые встречались в Олбани с делегатами конгресса, уговорили на эту сделку при помощи хитростей и подарков.

241

*

Не доверив защиту своих заморских территорий самим колониям, правительство Великобритании, чтобы изгнать французов из Северной Америки, отправило за океан генерала Эдварда Брэддока с двумя полками регулярных войск англичан в количестве двух тысяч солдат и офицеров. В апреле 1755 года, спустя два месяца после высадки этой армии на американской земле, генерал Брэддок провёл встречу с губернаторами Вирджинии, Мэриленда, Пенсильвании, Массачусетса и Нью-Йорка. Участники совещания согласовали план совместных действий по захвату ключевых укреплений французов на территориях Нью-Йорка, Новой Шотландии и Пенсильвании. Брэддок попытался склонить губернаторов к финансированию этой военной кампании, однако безуспешно. Губернаторы считали, что деньги на ведение войны должна прежде всего предоставить метрополия.

Генерал Брэддок оказался в трудном положении. Перед отправкой в далёкий поход для отвоевания у французов форта Дюкен, построенного ими на месте того самого форта, который они отбили у вирджинцев в апреле 1754 года, генерал должен был позаботиться о запасах продовольствия для своих солдат и средствах для транспортировки грузов. Случилось так, что помог ему в этом именно Бенджамин Франклин. В автобиографии Франклин рассказал, какие обстоятельства предшествовали его знакомству с Брэддоком:

Наша Ассамблея, узнав из некоторых источников, что генерал Брэддок питает против неё сильное предубеждение из-за отношения к [военной] службе, пожелала, чтобы я встретился с ним, но не как её представитель, а в качестве генерального почтмейстера под предлогом урегулирования с ним способа наиболее быстрого и надёжного обмена депешами между ним и губернаторами провинций, с которыми он обязательно должен поддерживать постоянную переписку и которые предлагают её оплачивать.

Франклин отправился на эту встречу и провёл в общении с генералом несколько дней. Он рассеял предубеждение Брэддока относительно пенсильванцев, сообщив ему о том, какие решения Ассамблея приняла, и о том, каким образом законодатели, — а он был одним из них, — намерены в ближайшее время облегчить военную миссию англичан на континенте. Когда Франклин уже собирался возвращаться домой, Брэддок узнал, что из Мэриленда и Вирджинии он получит только 25 фургонов и 200 лошадей, тогда как ему нужно было намного больше лошадей и по меньшей мере 150 фургонов; губернаторы этих колоний обещали ему такую, полную, поставку. Брэддок и его офицеры не знали, что делать; они не могли отправиться в поход. Вспоминая об этом, Франклин продолжил:

Мне случилось высказать сожаление, что они не высадились в Пенсильвании, так как в этой провинции почти каждый фермер имеет свой фургон. Генерал с горячностью ухватился за мои слова и сказал: “Тогда вы, сэр, как влиятельный там человек, вероятно сможете достать их для нас”. Я спросил, какие условия должны быть предложены владельцам фургонов, и меня попросили самомý изложить те условия, которые я считаю необходимыми. Я сделал это, и они согласились с ними, и соответствующие поручения и инструкции были немедленно подготовлены.

Вернувшись домой, Бенджамин Франклин составил объявление о том, что королевским войскам необходимы сто пятьдесят фургонов с четырьмя лошадьми в каждой повозке и полторы тысячи верховых или вьючных лошадей. Печать листовок с этим текстом он заказал своему партнёру. В объявлении были названы суммы выплат владельцам за каждый день аренды одной такой упряжки и одной лошади на время военного похода. Наряду с другими условиями аренды, в этом извещении говорилось, что в случае потери упряжки или лошади, хозяину возмещается стоимость потерь, а ценность имущества будет определена в каждом конкретном случае независимыми оценщиками и самим хозяином при подписании контракта. В объявлении было сказано, где, в каких округах Пенсильвании, и когда Франклин будет ожидать владельцев лошадей или фургонов с целью заключения договоров и где с такой же целью и с такими же полномочиями будет находиться его сын, Уильям Франклин.

На этой же листовке, напечатанной сначала на английском языке, а затем на немецком, вслед за объявлением Франклина шло его обращение к жителям трёх округов Пенсильвании. Он сообщал, что генерал Брэддок и офицеры крайне раздосадованы тем, что Ассамблея провинции не выделила им ни денег, ни транспорта. И Франклин посоветовал землякам не дожидаться, пока генерал пошлёт в Пенсильванию вооружённый отряд, который может без участия Ассамблеи обеспечить снабжение армии. Чтобы не только избежать возможного произвола со стороны солдат, но и очень хорошо заработать, Франклин призвал пенсильванцев использовать сложившиеся обстоятельства и достигнуть соглашения с Британской армией честными, справедливыми средствами.

242

*

«Через две недели 150 фургонов с 259 вьючными лошадьми двигались к лагерю», — вспоминал Франклин в автобиографии. Аванса, который выдал ему Брэддок, оказалось недостаточно, и часть задатка Франклин заплатил владельцам лошадей и повозок из своего кармана. К тому же владельцы требовали от него расписок о возмещении стоимости арендуемых лошадей и собственности в случае их утраты, и он раздавал такие расписки. Франклин обратился также в комитет Ассамблеи Пенсильвании, который располагал общественными деньгами, с просьбой выделить некоторую сумму на закупку припасов для офицеров Брэддока. И законодатели не поскупились: двадцать офицеров получили в подарок по лошади, гружённой тюком с продовольствием и напитками.

Генерал Брэддок не сомневался в превосходстве Британской армии над противником; будучи слишком самоуверенным, он недооценивал силы индейцев и колонистов. Его армию во время похода к форту Дюкен сопровождали около ста индейцев в качестве проводников и разведчиков. Но из-за того что Брэддок относился к ним высокомерно и даже грубо, они ушли от него.

9 июля 1755 года на подходе англичан к форту Дюкен соединённые силы французов и индейцев неожиданно напали на их передовой полк. Число нападавших, по сообщению Франклина, не превышало 400 человек, но в этом сражении они убили 714 из 1100 солдат и офицеров англичан, которые составляли самую сильную часть армии. Генерал Брэддок был смертельно ранен. Оставшиеся в живых бросились бежать, оставив врагу все фургоны, артиллерию и припасы, но истекавшего кровью генерала они увезли с собой; вскоре генерал умер. Когда солдаты, отступая, встретились со вторым полком, который шёл следом с тяжёлыми грузами, началась всеобщая паника. Хотя англичан никто не преследовал, они бежали во главе с командиром этого полка; он первым делом приказал солдатам уничтожить всё военное снаряжение и все поклажи, чтобы облегчить бегство. Совершив этот продолжительный позорный марш, англичане остановились только в Филадельфии.

«Всё происшедшее внушило нам, американцам, первое подозрение, что наше высокое мнение о доблести британских регулярных войск не совсем обосновано», — заметил Франклин в автобиографии. Далее он рассказал, что владельцы потерянных лошадей и фургонов стали требовать от него возмещения убытков; некоторые подали на него в суд. Общая сумма исков к нему составила около двадцати тысяч фунтов. Выплата таких денег разорила бы его, признался Франклин. Его выручил губернатор Массачусетса Уильям Ширли, который после смерти генерала Брэддока стал временным главнокомандующим войсками англичан в Северной Америке. Ширли откликнулся на просьбу Франклина и сначала назначил проверку требований владельцев, а затем возместил им все потери.

243

*

При том что войны и вооружённые конфликты между переселенцами из Европы и коренными американцами в других колониях происходили многократно, в Пенсильвании на протяжении семидесяти лет, считая от основания этой колонии, индейцы не беспокоили её жителей. Однако после Пешей покупки 1737 года народ ленапе затаил злобу на белых обманщиков, падких на чужие владения. А после Олбанской покупки 1754 года большинство коренных народов, которые жили в регионах Делавэра и Огайо, стали союзниками французов, пообещавших вернуть им утерянные земли. Разгром англичан около форта Дюкен значительно меньшими силами французов и индейцев с последующим позорным бегством побеждённой армии побудил прежних друзей пенсильванцев к началу военных действий. В отместку за обманы, за унижения и обиды индейцы нападали на колонистов, убивали их, потрошили тела и снимали скальпы, не щадя ни женщин, ни детей. В приграничных округах Пенсильвании началась паника. Сотни семей бросили свои дома и бежали вглубь провинции.

244

*

После того как пенсильванцы поняли, что надеяться на защиту войск Великобритании не приходится, группа законодателей колонии, и Франклин был одним из них, проявили инициативу. Осенью 1755 года они подготовили законопроект о выделении большой суммы денег для обороны колонии за счёт налогообложения землевладельцев. Губернатор, который отстаивал интересы собственников Пенсильвании, всячески стремился освободить их от такого налогообложения и не хотел подписывать этот указ, но после долгих препирательств с членами Ассамблеи он утвердил последнюю версию законопроекта. Вместо ясного разъяснения, для чего выделяются эти деньги, квакерское большинство в очередной раз прибегло к лукавой формулировке: «...для использования королём» — for the King’s use. Ускорить решение возникшего спора помогло то, что около трёхсот жителей пограничных областей колонии прибыли в Филадельфию с требованием защитить их от жестоких набегов индейцев. Ассамблея создала комитет обороны, обладающий правом распоряжаться суммой в 60 000 фунтов, но конечно не для финансирования прихотей короля, и Бенджамин Франклин был одним из этих уполномоченных.

Наряду с активным участием в полемике с губернатором и в работе комитета, который разрабатывал акт о финансировании необходимых мер защиты, Франклин подготовил и вынес на рассмотрение Ассамблеи законопроект об учреждении добровольного ополчения в Пенсильвании. В 1747 году, когда жителям колонии угрожало военное вторжение французов и испанцев, Франклин сумел организовать самооборону пенсильванцев без соответствующего указа Ассамблеи, то есть по сути незаконным образом. Теперь, спустя восемь лет, он решил пойти правовым путём.

Для рассмотрения законопроекта о формировании ополчения Ассамблея учредила комитет из шести человек, куда вошёл и Франклин. После того как комитет внёс некоторые дополнения и поправки в первоначальный текст этого постановления, Ассамблея подавляющим числом голосов приняла его. Таким образом Франклину удалось убедить большинство самых авторитетных членов Общества друзей в необходимости создать вооружённые силы колонии, чего прежде не удавалось ни одному должностному лицу.

245

*

Законодательный акт о формировании ополчения, утверждённый губернатором Пенсильвании 25 ноября 1755 года, показался Скрижалю интересным. После слов о том, что провинция всё это время находилась под управлением квакеров — людей, которые категорически отказываются брать в руки оружие, здесь шло обоснование прав других пенсильванцев на самооборону исходя из тех же принципов свободы человека следовать своим убеждениям:

...Издать какой-либо закон, чтобы принудить квакеров к этому против их совести — значит не только нарушить основы нашей конституции и пробить брешь в нашей Хартии привилегий, но также по сути значит начать преследование всей этой части жителей провинции. А принуждать каким-либо законом других людей носить оружие и освобождать [от этого] самих себя было бы для них [как законодателей] непоследовательным и пристрастным. Тем не менее, поскольку благодаря общей терпимости и справедливости наших законов к нам прибывает огромное количество людей других вероисповеданий, у которых нет таких ограничений, а некоторые даже обучены военному искусству и осознанно считают своей обязанностью сражаться, чтобы защищать свою страну, своих жён, свои семьи и своё имущество, они имеют равное с другими право на свободу совести. [...] По этой причине, так как мы представляем весь народ провинции и состоим из приверженцев различных религиозных течений, мы не считаем разумным, чтобы кто-либо из-за недостатка законных полномочий был как минимум ограничен в совершении того, что он считает своей обязанностью делать для собственной безопасности и общественного блага...

«Закон для лучшего упорядочивания и регулирования тех, кто готовы и желают объединиться для военных целей в этой провинции», как называлось постановление, позволил пенсильванцам формировать вооружённые отряды и полки из добровольцев в возрасте не моложе двадцати одного года. Эти войсковые части могли с помощью голосования выбирать из своих рядов офицеров, присваивать воинские звания, основывать военные суды и совершать марши за пределы населённых частей колонии сроком не более чем на три дня. В тексте указа было разъяснено, что формируются не постоянные войска из наёмников, а народное ополчение из свободных людей на добровольных началах.

246

*

Так же как в 1747 году, Франклин, чтобы убедить пенсильванцев в необходимости создать ополчение, опубликовал памфлет «Простая истина», так и теперь, в декабре 1755 года, он поместил в своей газете «Диалог между X, Y и Z», в котором разъяснил положения принятого закона о вооружённых силах и ответил на возражения противников этой инициативы.

Тогда же, в декабре, когда жители Пенсильвании стали формировать первые военные отряды, губернатор уговорил Франклина набрать войско из добровольцев, повести их на северо-западную границу колонии, построить там форты и обеспечить защиту местного населения. Рассказав в автобиографии о полученном задании, Франклин продолжил:

Я занялся этим военным делом, хотя не считал себя подходящим для него. Губернатор дал мне поручение с неограниченными полномочиями и пакет бланков для назначения офицеров, чтобы выдавать их тем, кого сочту достойными. При вербовке людей я не встретил особых трудностей, и вскоре под моим командованием было пятьсот шестьдесят человек.

В ту зиму добровольцы, которые под командованием Франклина работали топорами и голыми руками, построили три обнесённые частоколом укрепления, с тем чтобы жители приграничных территорий могли укрыться в них в случае нападения индейцев. На протяжении тех зимних месяцев Франклин, как все солдаты и офицеры, спал на земле или в сараях. В феврале 1756 года, передоверив свои полномочия полковнику, прибывшему из Новой Англии, он вернулся в Филадельфию.

Число добровольцев в рядах ополчения продолжало расти и достигло тысячи четырёхсот человек. Собрание офицеров избрало Франклина командиром полка. Губернатор хотел, чтобы он в чине генерала возглавил военную экспедицию и отвоевал у французов форт Дюкен, но Франклин не считал себя способным на такое дело; он не принял это предложение. Но когда члены Ассамблеи обратились к нему с просьбой отправиться в Англию, чтобы добиться там справедливости в порядке налогообложения землевладельцев, Франклин согласился.

247

*

Бегло пролистав книги и просмотрев страницы интернета, Скрижаль узнал, что Бенджамин Франклин после отплытия в Англию в 1757 году защищал в Лондоне интересы Пенсильвании и других британских колоний. В 1776 году он был в числе тех пяти участников Второго Континентального конгресса, которым этот съезд поручил разработать текст Декларации независимости США. После Американской революции Франклин являлся послом США в Швеции и во Франции, а в 1785–1788 годах был президентом Пенсильвании. Близкое знакомство с событиями этой, неизвестной ему, жизни Франклина Скрижаль на время отложил. Прежде всего ему хотелось осмыслить то, что случилось с квакерством как религиозным движением, приверженцам которого Уильям Пенн пророчил миссию спасителей человечества.

248

*

В начале 1756 года, когда Пенсильвания оказалась вовлечённой в войну с французами и индейцами, каждому квакеру, заседавшему в Ассамблее, — а они занимали 28 из 36 депутатских мест, — пришлось сделать выбор: изменить принципам Общества друзей своей причастностью к войне, участием в неотложных, далёких от миротворчества, начинаниях, или же до конца следовать этим принципам, но не на общественном поприще, где это стало невыполнимо, а в частной жизни. После того как законодатели создали комитет обороны, который тратил деньги пенсильванцев на войну, лицемерие, как третий путь квакерства, стал практически невозможным.

Вскоре противоречие между требованиями военного времени и религиозными принципами Общества друзей обострилось ещё больше: в апреле 1756 года губернатор Пенсильвании и его Совет объявили войну индейцам — делавэрам и их союзникам. Два месяца спустя шесть квакеров, которые были политическими лидерами Ассамблеи, отказались от своих депутатских мандатов. В октябре того же года, на очередных выборах в Законодательное собрание, квакеры среди претендентов на места в Ассамблее составляли уже меньшинство; они заняли лишь треть всех мест. Даже при таком самоустранении многих квакеров от участия в общественных делах, их присутствие в Законодательном собрании колонии оставалось значительным, потому что численность квакеров в Пенсильвании к этому времени едва ли достигала четвёртой части всего населения. А после того как влиятельные члены Общества друзей провели с этими, избранными в Ассамблею, квакерами серьёзную разъяснительную беседу, четверо из них отказались от своего депутатства.

249

*

Подобно тому как пуритане потеряли влияние на ход политических событий в колониях Новой Англии, так случилось и с квакерами в подконтрольных им округах: они перестали доминировать в Генеральной ассамблее Пенсильвании. Оба эти религиозные течения утратили свою роль в общественной жизни колонистов практически одновременно — в середине XVIII века. И так же как случилось это в среде пуритан, немало приверженцев Общества друзей присоединились к другим христианским конфессиям. А те пуритане в Новой Англии и те квакеры в Пенсильвании, которые решили следовать наставлениям своих религиозных вождей до конца, отстранились от участия в политике, частью — вынужденно, частью — добровольно.

Скрижаль вспомнил и то, что идеологи квакеров, так же как вожди пуритан, считали себя и своих единомышленников праведниками, богоизбранными людьми — теми людьми, которым суждено возвести на Американском континенте некий совершенный город на холме. Разговоры о такой горе и постройке на ней отталкивались от сказанного героями Священного Писания и авторами Псалтири. В пророчестве Исайи этим строением предстаёт Храм в Иерусалиме: «2.2 И будет в последние дни: та гора, на которой стоит дом Господний, станет самой высокой из всех гор, и будет возвышаться над всеми холмами, и все народы устремятся к ней». У Иисуса в Нагорной проповеди по версии Матфея смысл фразы об этой постройке размыт, но скорее всего она указывает на духовное величие праведных людей: «5.14 Вы — свет мира. Не может укрыться город, воздвигнутый на верху горы».

Первыми в Америке, как понимал Скрижаль, стать тем великим Божьим градом, возвышающимся над всем и вся, решили пуритане. Джон Уинтроп, их идеолог и политический лидер, который в 1630 году на корабле «Арбелла» переплыл Атлантику, чтобы занять пост губернатора Массачусетской колонии, заявил об этом в проповеди «Образец христианского милосердия»:

Господь будет нашим Богом и будет с удовольствием жить среди нас, как со Своим народом, и будет благословлять нас на всех наших путях... Мы обязаны учитывать, что мы будем как город на холме. Глаза всех людей устремлены на нас.

Текст «Образца христианского милосердия» Уинтроп составил во время плавания или ещё в Англии. В этом программном документе пуритан сказано, что в отличие от большинства приверженцев других христианских церквей, которые усматривают истину только в вероучении, пуритане должны применять её на практике, должны жить по истине и любить друг друга чистым сердцем.

Слова Уинтропа очень быстро вошли в противоречие с тем, что происходило в действительности. Ещё при его относительно недолгой жизни в Массачусетсе, инакомыслящих стали здесь преследовать и подвергать бичеванию. А начиная с 1650-х годов, вольнодумцев и приверженцев других, неугодных пуританам христианских толков, включая квакеров, в Массачусетсе высылали за пределы колонии и даже казнили.

250

*

Мысленно вернувшись во времена преследований за убеждения, Скрижаль вспомнил о притче Бенджамина Франклина, направленной против гонений; у Скрижаля ещё не потускнело впечатление от неё. Франклин вкладывал лист бумаги с этим коротким текстом в Библию и при случае читал своим знакомым как главу из Книги Бытия. И розыгрыш удавался. Франклин получал удовольствие, видя удивления людей, которые пытались вспомнить забытую ими главу из Священного Писания.

В Библии Франклина сообщалось, что Авраам увидел утомлённого старца и пригласил его к себе в шатёр переночевать. Когда они съели лепёшку, гость не поблагодарил Бога, из-за чего Авраам возмутился, накинулся на старца и выгнал его из шатра в пустыню. Авраам после этого получил нагоняй:

9 И в полночь воззвал Бог к Аврааму, говоря: «Авраам! Где странник?».

10 И Авраам ответил и сказал: «Господи, он не поклоняется Тебе и не взывает к имени Твоему; поэтому я прогнал его в пустыню».

11 И сказал Бог: «Я терпел его эти сто девяносто восемь лет, и кормил его, и одевал, несмотря на его возмущение против меня; так неужели ты, кто сам грешник, не мог вытерпеть его одну ночь?».

Подзабытая слушателями глава из Книги Бытия заканчивалась повествованием о том, что Авраам осознал свой грех и умолял Бога простить его, после чего отправился в пустыню, отыскал того старца, привёл к себе в шатёр и был добр к нему, а утром, когда старец уходил, проводил его с подарками. И тогда Бог сказал Аврааму, что за совершённый им грех его потомки будут страдать на протяжении четырёхсот лет в чужой земле, но поскольку Авраам раскаялся, они будут спасены и выйдут из этого испытания сильными и радостными.

251

*

Так же как вожди пуритан были уверены, что только им, праведникам, под силу духовно подняться над всеми крещёными и некрещёными народами земли, так и Уильям Пенн, соратник Джорджа Фокса и основатель Пенсильвании, видел в качестве строителей того самого города на холме исключительно единоверцев — квакеров. Он не раз говорил о том, что именно квакеры должны стать возвышением Бога. Сказав об этом в послании «Детям света...», которое Пенн в 1678 году адресовал своим духовным братьям из Общества друзей, он добавил, что тогда Бог спасёт их. В книге «Краткий отчёт о росте и совершенствовании людей, называемых квакерами...», изданной в 1694 году, Уильям Пенн сначала засвидетельствовал, что число квакеров повсюду возрастает, а затем сообщил, что их духовная постройка уже возвышается над миром:

И тебе, о Англия! они были и остаются воздвигнутыми как знамя, и как город, стоящий на холме, и тем народам, которые окружают тебя, чтобы в их свете ты могла увидеть свет — тот самый свет мира в Христе Иисусе...

Квакерство не избежало участи всех религиозных течений: разногласия между членами Общества друзей привели к их размежеванию. Некогда единое движение раскололось на ряд независимых обществ, каждое из которых отличается от других своими религиозными принципами. Город на холме распался, как мираж. Однако город братской любви, построенный согласно плану Уильяма Пенна на берегу реки Делавэр, стал столицей культурной жизни британских колоний в Северной Америке и первой столицей независимого государства, основанного американцами. Это произошло благодаря усилиям практичных, целеустремлённых, светлых умов, которые стремились создать все условия для достойной жизни колонистов на принципах справедливости и уважения к людям самых разных убеждений. Теперь Скрижаль знал, что Бенджамин Франклин сделал для этого, пожалуй, больше, чем другие его современники-пенсильванцы. Именно здесь, в Филадельфии, прошли первые два континентальных конгресса, и в 1776 году, на втором из них, делегаты приняли Декларацию независимости Соединённых Штатов.

252

*

Скрижаль вспомнил, что Уильям Пенн в одном из писем другу назвал задуманную им систему правления в Пенсильвании священным экспериментом, который может послужить примером другим народам. Из текста того письма не совсем ясно, назвал ли Пенн таким образом усилия квакеров по возведению образцовой постройки в духовной реальности, или же он имел в виду осуществление земной, политической составляющей своего плана.

Проследив путь, пройденный пенсильванцами за три четверти века после основания их колонии, Скрижаль ясно увидел, что если в смысл слов «священный эксперимент» Пенн вкладывал становление квакерства как совершенного сообщества людей, то этот эксперимент нельзя назвать успешным. Приложения сил богоискателей и непротивленцев злу в отдельно взятой стране, как понимал Скрижаль, недостаточно, чтобы гарантировать процветание этой стране; на земном шаре, где народы за прошедшие века оказались тесно связанными, ни один из них просто не сумеет отгородиться стеной от остальной части человечества; достичь надёжного, нерушимого мира и благополучия любой народ сможет при условии, что к тому же, совместными усилиями, будут стремиться все страны.

Если же Уильям Пенн под священным экспериментом имел в виду народовластие колонистов, — а скорее всего, он вложил в свои слова именно этот смысл, — тогда эксперимент оказался удачным. На диких лесных просторах пенсильванцы сумели в течение короткого времени создать условия для цивилизованной, достойной жизни себе и своим потомкам. Больше того, народовластие в Пенсильвании побуждало жителей других колоний к самоуважению, к отстаиванию своих прав. Верховенство принципов демократии, которое стало и остаётся основой основ Соединённых Штатов Америки, продолжает также служить примером жителям тех стран, которые и XXI веке всё ещё находятся под властью диктаторов или олигархии. Народные депутаты, которым Уильям Пенн предоставил необычайно широкие полномочия в колонии, научились не бояться категоричных указаний губернаторов, начиная от самогó Уильяма Пенна до авторитарных назначенцев из Лондона. Они решительно отстаивали интересы своих избирателей перед сыновьями Уильяма и Ханны Пенн, и не только в Филадельфии, но и в Лондоне.

При жизни основателя колонии эгоистичные и скуповатые законодатели не хотели платить ему налоги. Спустя годы, отношения членов Ассамблеи Пенсильвании к своему долгу и отношения новых собственников колонии к своим обязательствам выглядели совсем иначе: постановления избранников народа стали отвечать принципам справедливости и морали, а прижимистые сыновья Уильяма и Ханны, которые являлись самыми большими землевладельцами в Пенсильвании и получали огромные доходы, всячески уклонялись от уплаты налогов на общественные нужды колонистов, в частности — от взносов на защиту приграничных территорий во время войны. И в 1757 году Бенджамин Франклин по просьбе депутатов отправился в Англию, чтобы заявить об этом в парламенте и в правительстве короля: Франклину предстояло добиваться того, чтобы Пенны платили налоги на имущество наравне со всеми пенсильванцами.

____________________

Читать следующую главу

Вернуться на страницу с текстами книг «Скрижаль»

На главную страницу