Ростислав
Дижур
______________________________________________________________________________________________________________
ИЗ
ПОСЛЕСМЕРТИЯ
1
В какие миры
случился? –
Какая такая
мысль
распространила
разом в эти пределы?
В себя
продлился. –
Видимо, в разум,
в смысл...
Откуда
прозрел?
Из какого
тела
сюда
всей
бесплотностью просочился?
Помнится
только: где-то когда-то жил,
было какое-то
очень важное дело.
Узнать бы,
хватило ли жизни той? –
вполне ли его
завершил?
Да, и
кажется, голова болела.
Постой-постой...
Припоминаю.
Голова – это
именно тот сосуд,
в котором
созревают мысли,
чтобы затем
уйти восвояси.
Значит ли это
– сюда?
И где,
в какой
болело стороне?
В какой
стране?
Иначе:
какая болела
страна?
Похоже,
нездоровилось повсюду...
Болело там,
куда, собравши прощелыг,
пустившись по
нехоженному румбу,
плывёт
Колумб, –
дерзнув,
плывёт туда,
где я ходил
за хлебом в супермаркет,
где летом,
помнится, так влажно, жарко,
где, кажется,
язык остался мой,
дарованный
как будто лишь затем,
чтобы удобно
было клеить марку
на конверт.
Болело, вроде
бы, до тех, в полсвета,
благословенных,
но с ленцой равнин,
где клином
вышибают клин,
где воздух
сух зимой и летом,
где громче
сетований – слух
о
баснословности заморских изобилий,
где, кажется,
меня любили,
а может, не
любили вовсе, –
кто знает...
Постой-постой,
там тоже,
помнится, язык остался мой –
иной,
которому себя
случалось поверять,
который
страшно было потерять...
Но судя по
всему, теперь и без него
вполне могу
распространяться.
...И ныл,
недомогал Восток,
так щедро
давший свету
мыслителей,
пророков и поэтов, –
и
завоёвывавший мир, и битый,
бродяг
плодивший, шарлатанов и бандитов...
Да-да,
особенно
болел Восток,
откуда,
мнится, шёл исток и моего
земного
существования.
Исток же сознания,
отпущенного
тому – на плечах – сосуду,
шёл именно
отсюда.
И лишь затем
уже означился Восток,
и было
воплощение,
и дело,
и дление в
пределах тела,
и путь к
началу...
2
Как странно
наложились времена:
все эры, все
мгновения совпали,
сошлись в одну,
вне измерений,
вне времён,
реальность. –
В этом
любящем лоне мироздания,
нет ни
прошлого, ни расстояний...
Впрочем, что
же тут странного.
Именно эта
разумная среда и есть
предвечная
основа мира.
И снова
принят сюда.
Принят, чтобы
остаться
не в качестве
постояльца,
а чтобы после
скитания
стать
самóй всеохватной средой обитания...
3
Всё, что в
трёхмерной обители той
длилось якобы
обособленно, –
телом
владело, речью,
отличалось
неповторимым обликом,
отчаивалось и
любило избранных,
к высшим
силам взывало с мольбой, –
призвано
и длится
иначе – Единым.
А быть Единым
– значит,
всеми силами,
в наитии, незримо,
полнить мир,
–
хранить,
одухотворять
и любить его.